Загадки самого древнего монастыря в Румынии

Монастырь Корбий де Пятрэ («Каменные вороны») находится в одноименном селе уезда Арджеш в центре Румынии. Это скальный монастырь, типологически близкий к пещерным храмам Каппадокии. О древности храма свидетельствует наличие в нем двух алтарей, разделенных стеной, и настенная живопись в строго византийском стиле. Первое упоминание о нем относится к 1512 году. В 1658 году Павел Алеппский посетил Румынское княжество и написал о Корбском храме, что «это маленькая, но очень красивая церковь, на стенах которой еще видны остатки древней живописи и которая была обнаружена после видения, бывшего отшельнику святой жизни».

В начале XIX века местный правящий архиерей Иосиф Севастийский увеличил площадь храма. С южной стороны он прорубил в скале паперть размером 5,5×4,5 м, через которую сейчас входят в храм. Стену, разделяющую два алтаря, снес, оставив часть ее основания, на котором соорудил святой престол. В 1882 году северная стена храма обрушилась, к счастью, никого не задев. В 1890 году на монастырском дворе была воздвигнута деревянная колокольня, стоящая доныне. Справа от входа в храм располагается длинное прямоугольное углубление в скале, служившее монастырской трапезной.

Церковь вырублена в скале из песчаника, высота которой доходит до 30 метров. Западную часть скалы увенчивает каменный латинский крест с пирамидальной капителью, установленный в 1761 году. Церковь ни разу не реставрировалась. В 2003 году в древнем пещерном храме, посвященном Успению Пресвятой Богородицы, возобновлена монашеская жизнь.

Каменные дома, высеченный в скале храм, окаменевшие гнезда воронов и камни, упавшие с небес. Кажется, в селе Корбь Арджешского уезда застыло само время, подобно камню, и крестьяне живут бок о бок с невероятной историей, не обращая на нее внимания.

Скальная церковь

В палящую летнюю жару речка Госпожи скорее растекается вширь, чем вьется змейкой. По ту и другую ее стороны возвышаются холмы, утробы которых забиты камнями. Слева в гигантской каменной желто-розовой стене с незапамятных времен располагается святая обитель. Церквушка, высеченная долотом, сегодня – действующий монастырь.

Косогор монастырского двора усыпан цветами. Несколько гигантских каменных плит, высеченных рукой человека неведомо с какой целью. Зигзагообразная лестница с каменными ступенями тянется к подножию стены, окаймленная деревянными перильцами и рядами роз, георгин и королевы ночи – душистого табака. Слева – старинная деревянная колокольня, стянутая поясом из фиолетовых петуний, справа – несколько коренастых каменных крестов, затаившихся в траве.

У подножия скалы из песчаника растут розовые кусты и черешня, вся усыпанная ягодами. Высота скалы 24 метра.

– Размером с 10-этажный дом, – говорят мне.

То тут, то там в ней видны округлые дупла – каменные гнезда для воронов.

– В этих местах были более плотные песчаники, своеобразные трованты[1], которые отдена которой ещ лились от стены, – объясняет мне геолог Валентина Четян, сопровождающая меня в этой поездке.

Такое объяснение звучит для меня прозаично. Я предпочитаю думать, что какие-то мифические вороны своими клювами выдолбили здесь камень, чтобы угнездиться прямо над святым местом. Но ни одного ворона вокруг не вижу. А еще говорят, что «каменные вороны» – это на самом древние монахи, которых крестьяне так называли из-за их черных облачений.

На монастырском дворе царит оживление. Симпатичная загорелая молодежь толпится вокруг двух ям. Это студенты-историки, они проходят практику на месте первых археологических раскопок, начатых когда-то в Корбий де Пятрэ. Им не терпится рассказать посетителям монастыря о своих открытиях. Как они нашли монету XVI века, как обнаружили следы какой-то стены перед самым входом в церковь, как предположили, что в древности там было что-то, потому что сегодня на стене заметны следы крова, опиравшегося на столбы. Вот эта борозда на стене и выемки для опорных столбов.

Здесь стоит и большой каменный жертвенник древних язычников-даков[2] с высеченными на нем ступенями, желобом для стока каких-то жидкостей, углублениями для ароматов и чего-то еще. Место это очень древнее, хоть до нас и не дошло документов тех эпох. И студенты всё рассказывают, рассказывают…

Место, в котором прорублен вход в церковь, белое, оно контрастирует с остальной стеной. В самой церкви прохладно. Никого нет. Богослужения бывают редко, преимущественно летом. На южной стороне сохранилась роспись многовековой давности. Северная – испещрена самыми причудливыми фигурами: тут и концентрические круги, и спирали, и взбудораженные змеи, извивающиеся и переплетающиеся между собой. Как будто на храм обрушилось полчище голодных червей и изгрызло стену. Удивительно, что это безумное кишение червей резко останавливается у самой середины потолка. Там проведена коричневая линия, и за ней начинается роспись южной стены, на которой еще можно различить облачения и их лики святых.

– Это от сырости, – поясняет мне мальчуган, возникший ниоткуда. Это, видимо, монастырский гид.

Я ему верю. Но все-таки думаю, что как-то странно, что сырость описывает идеальные круги и останавливается прямо посередине. Мальчуган показывает мне тетрадку в твердой синей обложке, в которой содержится больше информации о монастыре. Так я узнаю, что в 1512 году монахиня Магдалина, во Святом Крещении Муша, владелица Корбского поместья, возродила монастырь и посвятила его Нягое Басарабу[3]. Узнаю, что здесь действовал первый в Румынском княжестве женский монастырь; что храмовая живопись еще древнее, она XIV века, а сама обитель и того старше, поскольку наличие двух каменных алтарей отсылает нас к византийским храмам Х века с двумя престолами и даже к пещерным храмам Каппадокии…

Документов о таком далеком прошлом не сохранилось, но, безусловно, это место почиталось как святое и в дохристианский период, доказательством чему служит дакийский алтарь на монастырском дворе. К концу тетради я натыкаюсь на страницу с фотографией причудливого камня.

«У Скамеек»

Если смотреть на монастырь с близкого расстояния, ничего понять нельзя. Стоишь как перед колоссальной картиной художника, на которой видны только детали. Чтобы охватить ее целиком, надо отойти назад.

Спускаюсь на сельскую дорогу, но и этого недостаточно. Перехожу по мосту на другой берег реки и по запыленной улице, среди зарослей акаций, орешника и ивы взбираюсь наверх, на самый гребень горы. И вижу повсюду вокруг обрушившиеся скалы, напоминающие какие-то сильные, безмолвные фигуры: седалища, головы великанов с глубокими глазницами, обломки костей, грибы, сотни фигур, меняющих облик в зависимости от угла, под которым на них ложатся тени. Крестьяне дали им свои названия: «У Гриба», «У Скамеек», «Камень Госпожи»…

На самом верху скалы, на плоскогорье, эти гигантские камни скучились, как будто по нему несется табун лошадей в своем безумном порыве. Это ошеломляющее и страшное зрелище, в котором я не понимаю ничего: откуда взялись эти гигантские камни здесь, на вершине холма? И как они рассыпались, напоминая чей-то гигантский хребет, посреди долины? Моя спутница с восхищением любуется каменным зрелищем и поясняет:

– Когда-то здесь произошла ужасная природная катастрофа, перевернувшая горы. Эти валуны с ровными и неровными формами принесены сюда гигантским потоком, поэтому так и расположились в виде хребта.

Доходим до креста на самой высокой точке холма. Отсюда левый берег реки отчетливо виден вместе с желтой скалой, в которой прячется церквушка. Только теперь я вижу, как эта каменная стена сочетается со всем остальным пейзажем. Ведь это явно вершина холма, от которого когда-то отделился вертикальный кусок, оголив его. Стена тянется и за пределы монастыря, в долину, прямо во двор одного из домов. Она напоминает гигантскую волну, поднятую бурей с востока и мгновенно окаменевшую, как по мановению волшебной палочки. Так и продолжает стоять доныне с гребнем, взметнувшимся под небеса, и с каменным подножием, спускающимся к земле, к травам и цветам.

С вершины моего холма тропинки ведут вниз сразу в нескольких направлениях, иногда сразу по две-три параллельно, затем встречаются и опять расходятся. Иду наугад, пока не дохожу до сказочного места, именуемого «У Скамеек». Камни, отшлифованные ветрами и дождями, обрели вид каких-то огромных птиц с мощными клювами и волнистыми телами, черными спинками и желтыми брюшками.

– У нас тоже есть свои Бабеле[4], – скажет мне потом один из селян.

Обратный путь в монастырь быстро превращается в ритуал посвящения меня в тайны минералогии. Будто идя по каменному саду, Валентина перечисляет названия камней, словно это цветы. Она трогает их, чувствует их:

– Вот это сланец, а это гнейс, в нем видны вкрапления кварца, рассыпавшиеся вереницей, а вот и тровант, весь в пластах, похожий на гигантское яйцо.

Спуск очень крутой, я хватаюсь за стебли травы, выступы глыб, но ноги то начинают скользить, то куда-то проваливаются. А Валентина идет себе безмятежно, словно плывет меж камней. Она знает, как с ними держаться. Как это удивительно! Даже с камнем надо уметь вести себя. Здесь всё из камней вырастает и в камнях исчезает.

Надписанный камень

«Вулканический камень» – гласит надпись под черным предметом, изображенном на фотографии, которую я обнаружила в синей тетради. Камень с древней надписью и множеством линий и фигур, напоминающих античные карты. Я слышала об этом камне, говорили, будто это текст на санскрите, во что трудно поверить, но фотографий еще не видела. А в тетрадке фотография плохая…

Темная история! Меня не удивляет, что об этой странной надписи не написано нигде, не удивляет, что документ этот предан забвению. Но где теперь сам камень? Как выйти на его след? Начинаю спрашивать людей, звоню по телефону. Чувствую себя как фильме про искателей сокровищ. Знаю, что этот камень надо отыскать и исследовать.

Бывшая монастырская трапезная не что иное, как длинная ниша, вырубленная в подножии отвесной скалы, в ней стоит дубовый стол с длинной лавочкой из цельного дерева. Здесь, в тенечке, настоятель монастыря отец Игнатий (Горунеску) приводит в порядок груду акафистов. Его тоже очень занимала судьба этого камня. Рассказывает, что его нашли в монастырском дворе, когда копали могилу. Говорили, будто это метеорит, но ему эта гипотеза показалась слишком фантастической, и он заменил в тетрадном тексте слово «метеорит» на «вулканический камень».

Камень этот хранился у сельского учителя Андрееску, которого уже нет в живых. Батюшка вышел на след одного из его сыновей, но тот всё откладывал встречу с ним и за полгода так и не выдал никакой информации о черном камне. Однако об этом должен лучше знать нынешний учитель истории, Стелиан Бебешеля, который знал старого учителя и получил от него на хранение некую таинственную рукопись. Учителю я позвонила, он уже направляется сюда, так что у меня достаточно времени, чтобы взобраться на хребет большой скалы, где виднеется каменный крест.

Тропинка карабкается по склону скалы слева от церкви. Сверху открывается вид на долину с селом. Просматриваются и холмы за рекой, усыпанные камнями, откуда я начинала свое путешествие. Высокая, мне по пояс, трава окружает горную тропу, и я утопаю в ней. Она желтеет и сладко пахнет, как на святых Петра и Павла. Сейчас, с расстояния, желтые камни кажутся мне созревшей нивой.

Пытаюсь представить себе тот ужас, из-за которого эти каменные великаны раскололись и рассыпались по долине. Если бы не эти глыбы, открывался бы живописный, но привычный арждешский пейзаж: пологие холмы с садами и лугами, добротные дома с крашеной шерстью, развешанной для просушки по заборам, дворы, пестреющие летними цветами… А здесь чувствуется что-то особенное. Однажды горы содрогнулись и стряхнули с себя гигантские валуны прямо на Корбские долины, придав им этот безумный вид.

Может, тогда же раскололся и тот гигантский песчаник, на вершине которого я стою и в основании которого выдолблено место для молитвы? Чем дальше в века уносишься, тем абсурдней становится время, а когда геолог говорит тебе о сотнях миллионов лет, поневоле спрашиваешь себя: что такое наша крохотная жизнь в сравнении с такой массой времени? Каменный крест, вонзенный в скалу почти 300 лет назад, осеняет корбенцев. Неподалеку от него на ветру развевается огромный триколор.

Корбский метеорит

Мы сидим за дубовым столом, и отец настоятель рассказывает нам о монастыре. Фотографировать себя не разрешает. Хотя сегодня пятница, мимо проходит много туристов. Какие-то профессора, двое парней, группа пенсионеров, потом какие-то бельгийцы.

Мягкая речь батюшки обрывается, когда появляется мужчина в красной футболке. У него седая борода и седые длинные волосы, густые брови и пронзительный взгляд. Он напоминает бунтаря. «Какой-нибудь иностранный турист», – думаю я.

– А вот и господин учитель, – говорит батюшка и удаляется в церковь.

Слова учителя поначалу звучат безапелляционно, но к концу фразы становятся мягче и отдают какой-то меланхолией. Под мышкой он несет большую желтоватую, но не очень толстую тетрадку – рукопись. Учитель Андрееску был неукротимым, за что его и прозвали Львом. У Стелиана не осталось о нем приятных воспоминаний. Он был увлечен краеведением, легендами, хотел написать монографию и оставил ему эту рукопись.

Андрееску выдвинул гипотезу о том, что Корбь когда-то были крепостью царя Дромихета[5], которая называлась Гелис. Он говорил и о Гезидаве, таинственной дакийской крепости, стоявшей поблизости. Но ни археологи, ни исторические документы не подтвердили этих предположений.

Многим камням имя здесь дал старый учитель. Так и рождаются местные легенды. А в рукописи «Лев» сообщает, что нашел этот черный камень в стене своего дома. Однако в селе имеет хождение другой вариант. Сказывают, что камень этот в 1960-е годы нашел один мальчишка, нашел в речушке пониже Келлий – местности с огромными песчаниками, в которых в стародавние времена высечены были большие углубления. Камень этот был покрыт медянкой и окислился, а на земле возле него лежали глиняный сосуд и монета из Рагузы[6]. Ребенок отдал камень учителю, и сейчас этот таинственный предмет, должно быть, находится у одного из трех его сыновей.

На этом месте Валентина встрепенулась:

– Окислился? Да как такое возможно? Так это был камень или металл?

– Это был камень, покрытый металлом, – отвечает учитель.

Нити повествования всё больше запутываются. Учитель показывает нам рукопись старого учителя, в которой содержатся исторические даты, легенды и разные интерпретации. Пожелтевшие листы изобилуют черно-белыми фотографиями, рисунками и приклеенными или просто вложенными листочками бумаги. Дохожу до главы о таинственном камне. Несколько старых фотографий, сопровождаемых описаниями, выполненными от руки, чернилами, и множеством машинописных строк с изложением гипотез и интерпретаций.

Знаки на камне выполнены под наклоном, почти курсивом, но они не похожи ни на греческие, ни на кириллические, ни на латинские и отнюдь не на санскритские знаки. Но представляются очень древними.

Учитель утверждает, что камень этот был очень твердым, покрыт был медью и железом, весил пять с половиной килограмм, и ему, Стелиану, удалось отщепить от него осколок, чтобы послать в Бухарест на анализы. Результаты анализов показали, что речь тут идет о ядре метеорита, покрытом бронзой и железом.

Валентина бросает взгляд на химический состав камня, приведенный в рукописи:

– Хм, да это не похоже на серьезный анализ. Соединений не указано, одни только чистые элементы. Отсутствует никель, часто встречающийся в метеоритах, а железо содержится в слишком малой пропорции, всего 3,5%. Не указано названия лаборатории, проводившей анализ. Но, если учесть вес предмета в соотношении с его размерами, приведенными в рукописи, он гораздо тяжелее обычного камня. Не исключено, что это метеорит. Метеориты очень твердые, иначе они не долетали бы до земли, а распадались бы в атмосфере. Они содержат металлы в больших пропорциях. Поэтому на метеорите почти невозможно выцарапать текст. Вероятно, его погружали в жидкий металл, может, даже несколько раз, и образовалась металлическая корка, на которой и были высечены знаки.

По фотографиям из рукописи видно, что предмет этот не овальный, а в виде линзы. Надпись идет по ребру, а по ту и другую сторону от нее располагаются линии и знаки, которые и сочли древними картами. «Но зачем кому-то понадобилось бы надписывать метеорит?» – в недоумении спрашиваю я себя. И мне приходит на ум, что в древности метеориты почитали как священные камни, потому что они прилетали с неба. В некоторых индейских племенах падающие звезды считали душами шаманов, странствующими после смерти. А в нашей народной традиции принято считать, что у каждого человека есть звезда, которая в минуту его смерти падает с неба. Так что и Корбский метеорит можно считать особым камнем, может, посланным с неба, а может, представляющим чью-то душу.

Послание, начертанное на таком неземном камне, проделавшем к нам путь среди звезд, конечно, будет обладать гораздо большей силой, чем если бы оно оказалось написанным на обычном камне. Но надпись на нем различить трудно, фотографии плохого качества. И только если будет найден сам камень, сделают хорошие фотографии и рисунки по знакам и начнут его серьезно исследовать, мы сможем узнать об этом послании что-нибудь более достоверное.

Перевела с румынского Зинаида Пейкова
Formula As (Формула Ас)

---

[1] Трованты – так называемые живые камни, которые не только растут и движутся, но и способны размножаться.

[2] Даки – древние фракийские племена, известные с VI в. до Р. Х. и обитавшие на территории современных Румынии и Молдавии.

[3] Нягое Басараб (ок. 1459–1521) – Господарь Валахии.

[4] Бабеле (бабы, старухи) – одно из семи чудес Румынии, скалы в виде грибов, расположенные в Южных Карпатах, в горах Бучеджь.

[5] Дромихет – царь гетов в III в. до Р. Х. Царство его предположительно располагалось на юге современной Молдавии.

[6] Рагуза – провинция в Сицилии.

---

Источник: сайт Сретенского монастыря