«Я хочу, чтобы вы все стали святыми!» Об одном слове архимандрита Иеронима (Шурыгина)

Не могу сказать точно, но предполагаю, что многие считают святость уделом избранных. Уделом единиц. Таких гигантов духа, как, например, преподобные отцы наши Сергий Радонежский или Серафим Саровский. А для нас, обычных грешников, это недостижимый идеал. Красивый, сверкающий где-то в небесах, но нереальный по определению.

Как, к примеру, нам, мирянам, хоть на полчасика полностью остановить в голове суматошный бег мыслей? Или абсолютно достойно подготовиться к Святому Причастию? Это же невозможно! – воскликнем мы. А значит, и особо стремиться к этому не нужно – выше головы не прыгнешь. Довольно с нас того, что мы в душе считаем себя православными, носим крестик и иногда, в перерывах между грехами, появляемся в церкви. Воткнём свечку – и вон оттуда!

Однако, посетив в очередной раз Алатырский Свято-Троицкий мужской монастырь и стоя у могилки священноархимандрита Иеронима, я вспомнил одну его интересную и поучительную фразу.

Но вначале немного о личности этого уникального человека.

Подвигом добрым подвизался...

Скажу сразу, в узкий круг его духовных чад я не входил, но к советам батюшки прислушивался. Иногда приезжал, ещё чаще звонил. И он всегда обстоятельно и полно отвечал – хоть из своей келлии, хоть из Москвы, хоть из Екатеринбурга...

И ни разу не прервал разговор, не скомкал его и не сказал: «Сергий, прости, я сегодня ужасно плохо себя чувствую». Только иногда, внезапно остановив речь, надолго замолкал... А когда он принимал людей у нас, в Ульяновске, мы обязательно посещали его всей семьёй. И причиной тому была его несомненная прозорливость.

Отношения с ним омрачались лишь необходимостью скрывать их от нашего первого правящего архиерея. Мы одинаково любили их обоих, но что за бесёнок проскочил между ними? И когда? Не знаю... Говорят, что это тянулось ещё со времён их молодости в Псково-Печерском монастыре.

И, наверное, больше других от этого страдал именно я – редактор православной газеты. Алатырский монастырь Чувашской епархии активно возрождался, информация о нём шла потоком, а печатать я ничего не мог. Но вот однажды, в 2000-м году, восставший из руин монастырь в Алатыре посетил сам Патриарх Алексий II. И они, наконец, встретились – два давнишних псково-печерских трудника: архиепископ Симбирский и Мелекесский Прокл (Хазов) и наместник монастыря священноархимандрит Иероним (Шурыгин). Вместе, среди сонма архиереев, отслужили литургию, причастились Святых Христовых Тайн, в одном ряду стояли на солее и вполне дружески смотрели друг на друга. Фотографию эту храню до сих пор. Очень надеюсь, что именно тогда вся эта их грустная история и завершилась...

И вот теперь они оба упокоились: один – в крипте под алтарём кафедрального собора в Ульяновске (†23.03.2014), а другой – здесь, на монастырском кладбище Алатырского монастыря (†28.08.2013). Два трудника, два Пастыря, а теперь и два соседа. Что им сейчас делить? Оба горели любовью к Богу, оба не щадили своего здоровья ради трудов церковных, и оба, по сути, пожертвовали собою ради нас, грешных. Подав нам этим, кстати, замечательный пример, буквально по апостолу Павлу: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил» (2 Тим. 4:7).

Дивен Бог во святых Своих

Думаю, судьбы этих двух подвижников ещё ждут своих внимательных исследователей, но кратко о жизненном пути отца Иеронима (в миру – Виктора Фёдоровича Шурыгина) я всё же упомяну. Что знаю.

Родился он в 1952-м году на Урале, в глухой деревушке. Но детство и юность провёл в Анапе и Новороссийске. Отец его, офицер НКВД, одно время даже был начальником лагеря в системе ГУЛАГа. Но, несмотря на эту токсичную духовную среду, юноша смог найти свой путь к Богу. Чего ему это стоило в семье, можно легко представить. Да и внешняя среда была ещё та – 1970-е годы, в стране – «развитой социализм», и за увлечение религией можно было легко оказаться «на излечении» в психиатрической больнице. Но Господь миловал.

Жажда духовной жизни и послушание известному кавказскому старцу Илариону привели в 1976-м году будущего отца Иеронима в Псково-Печерский монастырь, под опёку великого Иоанна (Крестьянкина).

Затем, в 1987-м году, уже в сане иеромонаха, он попадает в Грецию, на Святую Гору Афон, а в 1993-м году – в Русскую Духовную Миссию в Иерусалиме. И лишь в 1994-м году приезжает он к Святейшему Патриарху Алексию Второму и просит благословить его на служение в Чебоксарскую епархию.

Так, в итоге, отец Иероним и оказался в тихом и небольшом чувашском городе Алатырь, на печальных руинах бывшего славного мужского монастыря.

После революции именно сюда со всей обширной тогда Симбирской губернии свозило НКВД православное духовенство. Всех, вместе с семьями. По ночам во дворе включали трактор, клали на педаль газа увесистый кирпич, и под оглушительный рёв двигателя шли до утра непрерывные расстрелы.

В последующие годы здесь чего только не было – последней была табачная фабрика, в нынешнем храме Святого Сергия Радонежского...

Однажды, в 1996-м году, включив телевизор, я увидел в «Вестях» сюжет из Алатыря. Выступал незнакомый мне батюшка. Он призывал всех откликнуться и приехать возрождать древнюю алатырскую святыню. Говорил о трудностях, а в глазах светилась радость, энергия и абсолютная уверенность в успехе!

Запомнилось. Запало.

Но впервые приехал я сюда лишь спустя несколько лет, примерно в 1998-м году. И показали мне тогда два больших фанерных ящика – они были доверху наполнены... черепами. Это монастырская братия, разгребая остатки табачной фабрики, постепенно вышла на глубинный слой.

Действительно, всё тайное рано или поздно становится явным – передо мной было огромное количество человеческих останков. Но что обращало внимание – в основном косточки были светлые или золотистые. Позже, на Афоне, мне разъяснили – это явный признак святости, признак того, что души этих людей давно уже в райских Небесных Обителях.

Но всё равно, не выходят из памяти останки одной большой семьи: отца, матери и их пятерых малолетних детей. Все их светлые, желтоватые главы имели одну общую особенность – одинаковые по диаметру отверстия в затылке. От револьверных пуль...

Холодеет душа, сжимается сердце, наворачиваются слёзы.

По-человечески грустно...

О восхождении к святости

Но вот наступил день, когда понятие святости из красивой и абстрактной литературной аллегории вмиг превратилось для меня во вполне досягаемую и реальную возможность. И раскрыл нам этот духовный секрет отец Иероним. Дело было так...

Морозной зимой 1998 года я, приготовив на бумажке целый список вопросов, появился у него в монастыре для беседы. Тут подошло время трапезы, и в просторном помещении собрались все – монахи, трудники и паломники вроде меня. Все чинно расселись по рядам и молча ожидали прихода игумена.

И вот, распахнулась дверь, и в трапезную стремительно вошёл отец Иероним. Началась совместная молитва.

Закончив её, батюшка обернулся к присутствующим и неожиданно произнёс слова, которые я запомнил навсегда. Звучали они властно, убедительно, от самого сердца. Всем нам было тогда абсолютно ясно, что это не прочитанные им книжные истины, а некий «сухой остаток», практический опыт его собственной духовной жизни.

Он сказал:

– Отцы и братия! Я хочу, чтобы вы все (пауза)... стали святыми!

Мы онемели и замерли. Многие даже перестали жевать. Повисла напряжённая тишина...

– Но для того чтобы стать святыми, вы должны стать праведными!

Снова тишина, и снова пауза. Батюшка молча, неспешно всматривался в наши лица. Он переводил изучающий взгляд с человека на человека.

– А чтобы стать праведными, вначале вы должны стать благочестивыми!

Где-то оглушительно звякнула о тарелку ложка. От неожиданности мы вздрогнули…

– А для того чтобы стать благочестивыми, вначале вы должны стать воцерковлёнными! Аминь.

***

...Конечно, он много оставил на земле добрых дел. Но лично для меня самым важным и дорогим его даром останутся именно эти слова. Они открыли мне глаза, окрылили и дали надежду: оказывается, святость доступна для всех?! Неужели и для меня тоже?..

Источник: Православие.Ru