Валаам: Записки уставщика Николая Сайки. Глава 3

Братия монастыря.

Сайт Валаамского Спасо-Преображенского ставропигиального мужского монастыря продолжает публикацию воспоминаний уставщика Старо-Валаамского монастыря послушника Николая Сайки. В третьей главе рассказывается о подвижниках Валаама, монастырском быте, уставе и трапезе.

Глава 3.

Новое летоисчисление. Ненаписанная история человеческих судеб

Возможно, это был 1922-й или 1923-й решающий год, когда архиепископ Серафим посетил Валаам в связи с решением Православной Церкви принять новый календарь. Помню, как некоторые на коленях просили оставить валаамские церкви при старом летоисчислении, за пределами остального мира, на своем острове.

В то время православная церковь Финляндии подчинялась Московской патриархии. К тому же архиепископ Серафим разъяснил братии, что дано уже согласие Московской патриархии о принятии нового летоисчисления. Оттуда, однако, не поступало известий, не помню точно, был ли уже патриарх Тихон арестован. В свое время пришел ответ, что вроде бы новый календарь принимается, но что Пасха будет отмечаться по-старому. Запрет на перенос Пасхи согласно новому календарю основывался на апостольских постановлениях и положениях седьмого Вселенского собора. Вопрос о Пасхе должен решаться на Вселенском соборе, о котором теперь говорят, и должен решиться в пользу одновременного празднования.

Я никогда не занимался историей, но если мне не изменяет память, кажется, в 1923 г. архиепископ Серафим снова посетил Валаам в связи с ответом, полученным от Патриарха Тихона. Православная церковь Финляндии жила уже по новому календарю. Не сумею точно процитировать, но помню, что архиепископ был намерен держаться старого стиля, поскольку он-де не получил разрешения на новый. Таким образом он решил свою судьбу. Собор православной церкви Финляндии осудил колебания архиепископа в вопросе о новом стиле, лишил его должности и заменил его Германом Аав, рукоположенным в епископы 3-10.07.1923 г. Константинопольским патриархом Мелетием. Валаамский монастырь перешел на новый стиль с условием, чтобы Пасха, Вознесение и Троица отмечались по старому календарю.

Сенатор Е. Н. Сетяля и благочинный Солнцев обратились с просьбой к Патриарху принять под свою юрисдикцию православную церковь Финляндии; просьба эта была удовлетворена. В 1924 или 1925 г. от экуменического патриарха пришло официальное разрешение отмечать Пасху по новому стилю. В 1925 году представитель Константинопольского патриарха митрополит Герман побывал в Финляндии и в том числе и на Валааме, после чего среди братии возникли большие разногласия с роковыми последствиями. Часть монахов добровольно ушла из монастыря, часть была изгнана, кто-то устроился в Париже, кто-то - в Югославии.

Продолжу немного еще о биографии архиепископа Серафима. В 1914г. он был рукоположен в епископы в Сортавала, в 1917 г. временно назначен на место архиепископа Сергия, ставшего членом Святейшего Синода, и оставившего в связи с этим епархию в Финляндии. В 1920 г. епископ Серафим был рукоположен в архиепископы Финляндии. Полностью титул звучал так: «Архиепископ Выборгский и Всея Финляндии», в 1924 г. его окончательно лишили церковной власти, в 1926 г. он уехал в Париж под начало митрополита Евлогия, экзарха Константинопольского патриарха в Западной Европе. К нему стремились попасть также многие иеромонахи и иеродьяконы Валаамского монастыря, как, например, иеродьякон Варсонофий. Позже архиепископ Серафим вернулся в лоно Московской патриархии. В 1937 г. он был возведен в сан митрополита, в 1946 г. после кончины митрополита Евлогия отец Серафим был назначен на должность экзарха в Западной Европе.

По состоянию здоровья в 1949 г. он ушел на пенсию. После 37 лет отсутствия на родине в 1954 г. он вернулся в Россию. Сначала он прожил 10 суток в Троице-Сергиевой лавре. В книге для почетных гостей он оставил следующую запись: «Я живу в истинной любви Христовой и пребываю в раю. Молюсь преподобному Сергию и приношу сердечную благодарность святейшему патриарху Алексию и пою ему «Многие лета»». Митрополит Серафим скончался 18.02.1959 г. в Гербовецком монастыре в Молдавии. Это была одна из многих человеческих судеб. Волны жизни человеческой могут поднять личность на гребень, затем опустить ее до самой подошвы, чтобы снова поднять наверх. Все это и называется жизнью, или человеческой судьбой.

По пути в Выборг

В Выборге тоже было подворье Валаамского монастыря, где проживало с десяток иноков. Там была домашняя церковь, в ней регулярно совершались богослужения с хором.

В том же доме жил архиепископ Серафим с келейным монахом Максимом; оба позже переехали в Коневицкий монастырь, оттуда архиепископу разрешили перейти под начало митрополита Евлогия в Париже, монах Максим, впоследствии иеромонах, остался в Коневицком монастыре. Однажды он принес для совершения всенощной в Успенском соборе и в церкви святого Николая в Хельсинки икону Коневской Божией Матери, в обоих храмах всенощная совершалась тогда с акафистом.

На том же подворье жил архимандрит Павлин, преклонного возраста старец, не пропускавший архиепископские службы и сослуживший ему своим ярким тенором.

Рассказывают, что как-то во время полиелея на всенощной, выходя из алтаря с евангелием, он споткнулся, зацепившись за ковер, и упал. Поднялся на ноги и продолжал как ни в чем не бывало службу. Это случилось в кафедральном соборе Выборга. Архимандрит Павлин почему-то сторонился Валаамского монастыря, хотя он там прожил свои последние дни и там и умер. Он был исповедником архиепископа и многих священников. Хотя братии на подворье становилось все меньше и меньше, деятельность его все же продолжалась. Нужно было позаботиться и пополнении и в один прекрасный день в 1925 г. игумен Павлин пригласил меня к себе и сказал, что «мы завтра едем».

На следующий день монастырский пароход «Сергий» доставил нас в Сортавала, там мы сразу пошли на вокзал.

Игумен попросил меня занять два места в вагоне, а т.к. я не знал, что существуют вагоны «для курящих» и «для некурящих», игумен по моей вине попал в вагон для курящих. Ему было тяжело, но меня он не упрекнул.

В Выборге на подворье архимандрит оставил меня на попечение иеромонаха Нифонта, оттуда меня отправили в Марковилла, усадьбу со строениями Валаамского монастыря, где летом жил архиепископ и выращивались овощи для братии. Там же пекли и хлеб для братии, весом до 12 кг штука. Монах Варлаам был управляющим имением, я - его помощником. Все работы делались сообща, я кроме того ухаживал за лошадью, циркульной пилой пилил, а затем колол дрова и отвозил на подворье в Выборг.

Два раза в неделю с иеромонахом Нифонтом изготавливали свечи. Каждые субботу и воскресение мы бывали на подворье. Каждое второе воскресение архиепископ служил в Кафедральном соборе вперемежку со службой по воскресениям в церкви подворья, где я тогда бывал жезлоносцем.

Обычно из Марковилла до города мы добирались на лошадях часам к трем. Там я останавливался у архидьякона Августина, щедро угощавшего меня чаем, после того, как я ставил ему самовар. Всякий раз он предлагал мне денег для покупки килограмма сдобных кренделей.

Самовар был довольно большой, я с трудом ставил его на стол. Наше чаепитие длилось часа два, за это время архидьякон съедал обычно один крендель, я же съедал остатки от килограмма. Иногда приходилось ставить и второй самовар. Голодные годы были уже позади, но белый хлеб мне попадался еще редко, особенно такие вкусные сдобные крендели. Я не знаю, какова судьба подворья в Выборге, его и усадьбу Марковилла продали. Вся братия разбрелась по разным монастырям, кто на Валаам, кто в Коневицкий монастырь. Я вернулся на Валаам. Когда архиепископ Серафим жил на подворье, ему было запрещено служение в Выборгском кафедральном соборе, но служить на подворье ему разрешалось, правда при закрытых дверях.

Архимандрит Варсонофий

Возникает сразу вопрос, а почему я, собственно, пишу о нем? Да пишу потому, что он был монахом Валаамского монастыря, всю свою жизнь подвижничал и заслужил упоминания. Я не знаю, интересуют ли теперь кого-либо сведения о подвижниках Старого Валаама, или предадутся ли они, жившие 60-80 лет назад, забвению.

Большой вред Валаамскому монастырю нанесли разногласия по поводу нового календаря. Часть цвета монастырской братии ушла из обители, так как они не могли согласиться с переносом Пасхи по новому календарю, что было бы по церковному уставу большим грехом с последующей анафемой, низложением с епископского сана и отлучением мирян от церкви. Они не могли пойти на нарушение устава.

Убежденный в своей правоте отец Варсонофий уехал в Париж под начало митрополита Евлогия, рукоположившего его в иеромонахи и отправившего в Марокко. Там после многих трудных лет 25 октября 1927 г. из русских эмигрантов была основана религиозная община. Сначала богослужения совершались в деревянном здании, предоставленном французскими властями эмигрантам для жилья. Митрополит Евлогий послал Александрийскому патриарху Мелетию прошение о помощи русским эмигрантам в строительстве церкви, и приглашение постоянного священника. Промысел Божий проявился следующим образом: отца Варсонофия пригласили отслужить молебен у умирающего богатого араба, женатого на русской женщине. После требы наступил кризис, больной пошел на поправку и поправился окончательно. В благодарность араб подарил отцу Варсонофию земельный участок под строительство церкви, правда ее построили пока без колокольни, т.к. не доставало средств. 21 ноября 1932 года митрополит Евлогий освятил церковь в память Вознесения Христова. Архимандрит Варсонофий похоронен на европейском кладбище; в склепе, внутри часовни, неугасимо теплится лампада.

Очень хорошо помню, как отец Варсонофий с иеродьяконом Вениамином, обладателем звонкого тенора, пели во время епископского служения: «Приидите, поклонимся и припадем Христу нашему…» и «Святый Боже…». У отца Варсонофия я прошел основательную школу епископского служения.

На поварне

Во время поста не употреблялись в пищу мясо, рыба и молоко. Рыба разрешалась во время поста только по большим праздникам: Благовещения, Вербного Воскресения, 28 июня, в день основателей Валаамского монастыря, Преображения Господня и Введения во храм Богородицы. Еженедельными постными днями в течение года были понедельник - пост ангелов, только в монастырях, среда - в память предательства Христа и пятница - распятия. Остальными постами были: Великий пост в течение семи недель перед Пасхой, Рождественский пост - 6 недель, Апостольский пост в начале лета от одной до пяти недель в зависимости от Пасхи и две недели поста Успения Божией Матери. Кроме того, существуют однодневные посты: в канун Богоявления, Усекновения главы Иоанна Крестителя и в сентябре в праздник Воздвиженья. Постных дней в году набиралось от 235 до 275. Мясо в монастыре никогда не употреблялось в пищу. В некоторых скитах были особые уставы о постах. Во Всехсвятском ските, например, никогда не пили молока, в Предтеченском не ели даже рыбу. По воскресеньям и на Двунадесятые праздники в монастыре монахам выдавался кусок белого хлеба, толщиной сантиметров в 5, так называемый «ситный». Ситный выпекался в полуметровых формах, который в заплечном рюкзаке по 15-20 штук переносился в комнату рядом с кухней, где и разрезался на равные части в специальной форме. Ситным многие наслаждались за чаем в своей келье. Ржаной хлеб тоже выпекался в 4-х-угольных формах, по 12 кг штука. Тот же монах-хлеборез приносил хлеб из пекарни и разрезал его на куски толщиной в 1 см тоже в специальной форме. По воскресениям, вторникам, четвергам и субботам, если не было поста, монахи получали по 2 стакана молока, утром между 7и 8 часами и с 11 до 11.30 днем. Молоко хранилось в холодном погребе. Через неделю в трапезной вместо винегрета с селедкой подавали целую неочищенную селедку без винегрета. Кто-то тут же ее чистил ногтями, кто-то уносил в келью. Ничего кроме хлеба к селедке не подавалось. Надо признаться, что у каждого в ящике стола лежала салфетка, которая менялась раз в неделю и встряхивалась всегда после трапезы, но поскольку строго определенного места у рядовых иноков не было, зачастую приходилось пользоваться чужой салфеткой.

Раз в неделю вместо каши подавалась печеная картошка. Заготовка на обед следующего дня происходила так: в огромном котле варилось 8-10 больших корзин картофеля, который вся братия оставалась чистить после ужина. Помощник эконома всегда назначал для носки этих огромных корзин с картошкой самых сильных послушников. Братия садилась за стол друг против друга, локоть к локтю, опираясь о край стола, чтобы картошка не скатывалась со стола, когда ее через головы вываливали из корзин. Ножей на всех не хватало, многие пользовались старым способом, т.е. чистили картошку ногтем большого пальца. Послушники оставались убирать очистки; это было своего рода святое послушание, кухонный персонал был немногочислен, и мы всячески старались облегчить их труд. Было только два повара и два помощника, на очистку такого количества картошки им понадобилась бы целая ночь. На «картофельный театр» уходило около часа, в церкви уже заканчивались вечерние молитвы и правила и каждый инок совершал их у себя в келье.

Всю зиму картофель не сохранялся, его надо было перебирать. С этим делом хорошо справлялся слепой схимонах Пионий из Предтеченского скита. Несмотря на слепоту, он наизусть читал во время службы Шестопсалмие. Один из поваров варил только картофельный суп, а по большим праздникам уху. Каждому едоку подавался кусок сига или лосося.

Другой повар ежедневно в течение года варил щи и разнообразные каши, которые сменялись ежедневно, по воскресениям и большим праздникам он варил «на десерт» рисовую кашу.

Кухонные работники разрезали очищенную вечером картошку, укладывали ее в довольно длинную, узкую посудину, в которой варились также и щи и каши, и ставили в печь. Сверху картошка румянилась, повар делил ее лопаточкой по мискам, дежурный по кухне вливал в каждую по 1 дециметру растительного масла, за столом старший своей ложкой перемешивал картошку, и все ели из одной миски, так же ели и каши. В монастыре не было поварешек, каждый черпал щи или картофельный суп своей ложкой на тарелку из общей миски. Щи варили в медных, внутри луженых, котлах. Кислые щи варили круглый год и, так как урожай случался разный, квашеная капуста бывала и трехгодичной давности.

В пост варили щи из кислой капусты, соли и воды. Разговлялись, добавляя в такие щи по вторникам, четвергам, субботам и воскресениям сушеную кильку или раздробленную обухом сушеную треску. В картофельный суп добавлялись морковь и лук. Стол обычно состоял из четырех блюд, кроме первой и последней недель Великого поста. Здесь, пожалуй, будет к месту рассказать о поваре-богатыре Ипполите. Ростом он не был великаном, около 185-190 см, но силы необычайной. Из склада на кухню он играючи переносил подмышками по два 80-85 килограммовых мешка с рисом, шел, как бы прогуливаясь. Другому одного мешка было бы вполне достаточно. Как-то поссорились между собой два его помощника. По мнению Ипполита ссора затянулась слишком, и, так как на его просьбы прекратить скандал они не реагировали, он взял их, как котят за шкирку, и вынес на улицу.

На кухне работа начиналась с 5 часов утра, к 9.30 пища была уже готова, и т.к. братия бывала занята на работах достаточно отдаленных, до 7 км от монастыря, еда доставлялась на место работы, чтобы не терять время на хождения туда и обратно. Этим занимался монах Петр.

Пару слов о чистке рыбы. Зимой обычно ловился налим мережами. В течение нескольких дней вылавливалось достаточное количество, помощник эконома обходил рабочие места, приглашая людей на чистку рыбы в подвале-холодильнике. Нас, послушников и рясофорных, набиралось до 20-ти человек. Садились за стол друг против друга, рыба была уже на столе, ножи у всех есть, можно начинать.

Чистка рыбы в келарской службе монастыря. 10-е гг. XX века.

Налим, несмотря на то, что уже порядочное время лежит в корзине со снегом, жив, скользкий и изворотливый, как змея; и хотя окоченевшими от холода руками и толстым тупым ножом извлечены внутренности, он все еще трепещет. Мне было очень неприятно вскрывать рыбе брюхо, мне казалось, что она тоже ощущает боль. Можно же ее перед разделкой оглушить.

В марте закладывался лед в холодильник. Эта работа производилась сообща. Лед на озере распиливался на кубы, вытягивался лошадью из проруби и на специально устроенные сани, из которых перегружался на обычные, подвозимые мальчиками-послушниками ко входу погреба. На перевозке было занято от 10 до 12 лошадей. Перед погребом из толстых досок построен помост, по которому ледяная глыба в 1-1, 1/2 м3, обмотанная канатом, пропущенным через блок в холодильнике и приводимым в движение одной лошадиной силой, скользит в нужном направлении. Четверо рабочих заполняют холодильник льдом за 2-3 дня. Лед сохраняется в течение всего лета, если его покрыть опилками.

У монастыря было три довольно больших сада с сотнями яблонь, ягодники и огороды.

Тогдашний врач, иеромонах Иероним, посоветовал мне заваривать тополиные почки и в июле цветы липы и листья шиповника. Надо признаться, что рецепт пришелся мне по вкусу и наверняка полезен для здоровья.

На Новом Валааме этот врач сменил игумена Харитона. В гостинице на Старом Валааме была своя кухня с поваром иеромонахом Руфином и семью его помощниками. Готовили для гостей иначе, чем для братии. Но если гостям хотелось отведать монастырской пищи, монахи Емелиан и Венерий доставляли ее в гостиницу.

Молебен в церкви святого Николая

Осенью, в один прекрасный воскресный день, мой духовник иеромонах Памва предложил пойти в скит Святого Николая и отслужить молебен моему святому покровителю, имя которого я получил в Святом Крещении. Кроме того, церковь этого скита первая встречает паломников и туристов, переполнявших пароходы, идущие мимо острова с церковью. Перед входом висит икона Святого Николая, благословляющего правой рукой всех приходящих и уходящих. Он известен, как покровитель мореходов; одна из его икон названа даже «Николаем мокрым» в память случая, когда святой спас ребенка, упавшего в воду. Однако редко кому доводилось видеть эту икону и даже слышать о ней. Святой Николай в бесчисленных случаях скорый помощник и единственная надежда людей, застигнутых штормом.

В условленное время мы направились пешком в сторону скита. Сначала тропинка вела нас по крутому косогору до проезжей дороги, на которую можно было бы попасть, пройдя от конюшни и общежития рабочих, но нам хотелось вкусить от природы во всей ее красе. Перед нами раскрывался такой чарующий пейзаж, что мы временами останавливались, наслаждаясь им, а отец Памва в это время что-нибудь рассказывал. Одной привлекательной особенностью Валаамского монастыря было то, что природой наслаждаться не запрещалось. Другое дело, кто и как умел видеть и восхищаться миром, созданным Творцом.

Миновали док, кожевенный, смолокуренный заводы; в печах последнего из бересты гнали смолу. Потихоньку добрались до берега. Отец Памва ударил железным брусом по висящему куску рельса, звук от удара достиг острова и дежурный приехал на лодке за нами. Лодки, впрочем, были только у членов правления и в распоряжении гостиницы, плюс у рыбаков.

Никольский скит. Гравюра И. И. Хелмицкого, конец XIX века.

Через некоторое время мы были уже в церкви. Монах затеплил лампады, иеромонах Памва облачился в служебное и встал перед иконой на двери шкафа, внутри которой стоит вырезанная из дерева фигура святого Николая. Я впервые видел такое и был поражен. У святого в правой руке обоюдоострый меч, а в левой небольшая церковь. Сверху, слева Христос протягивает св. Николаю Евангелие, а справа Божья Матерь предлагает ему омофор.

В трапезной мне пришлось как-то читать из святоотеческих сочинений Дмитрия Ростовского о святом Николае. В связи с увиданным в церкви скита мне вспомнилось, что в 303 году правил император Диоклетиан, беспощадно преследовавший христиан. Более 17000 человек были искалечены в пытках или убиты. Святой архипастырь Николай тоже оказался в тюрьме. Император Константин Великий в 313 г. прекратил преследования и в 325 г. созвал Вселенский собор, на котором присутствовали все тогдашние епископы. В то время было много еретиков, вроде александрийского священника Ария, отрицавших божественность Христа, святой Николай принимал участие в работе собора, но он не мог спокойно относиться к ереси Ария, и как-то, не выдержав, в присутствии императора дал пощечину еретику. Отцы церкви лишили Николая епископского сана и посадили в тюрьму. Собрания длились по нескольку дней, и однажды председательствующему приснился сон, изображенный в скульптурной композиции с Христом, Божьей Матерью и святым Николаем, о котором сказано выше.

На следующее утро председатель рассказал собранию о вещем сне, и собрание приняло решение отменить приговор и вернуть Николаю сан епископа и его епархию.

В молодости не раз приходилось слышать, когда священник и псаломщик, или хор, по очереди поют: «Святителю Николае, моли Бога о нас». На этот раз получилось так, что иеромонах Памва закончил пение, а я продолжал солировать, не зная тогда количества рефренов. Отец Памва не мешал мне, видимо считая, что никому от моего «соло» вреда нет.

Во время молебна в памяти моей возникали картины из жизни святого Николая. Скульптура приводила меня в изумление. Все было так необычно и интересно, что я с трудом воспринимал ход богослужения. Однако до конца добрались благополучно.

Затем осмотрели жилой дом для монахов, в котором была посвященная отцу Дамаскину молельня. Сторож рассказывал, что когда на Ладоге густой туман, пароходы ежеминутно предупреждают друг друга гудками.

Когда пароход идет еще в нескольких километрах от берега, сторож звонит в самый большой колокол, призывая капитана к осторожности и помогая ему держаться правильного курса.

На другом берегу попрощались со сторожем, поблагодарили за помощь и, радостные, вернулись в монастырь.

Так состоялось мое первое паломничество на Никольский скит. С любовью вспоминаю отца Памву. Как он заботился о начинающем послушнике и делился духовным богатством! Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего, отца Памвы.

Продолжение следует...

---

Источник: сайт Валаамского монастыря