Преподобный Паисий Величковский: интеллигент, учащий спасению

28 ноября — начало Рождественского поста. В этот день Церковь вспоминает преподобного Паисия Величковского — «столпа ученого монашества», который перевел «Добротолюбие» и велел монахам мыть за собой посуду.

«Переводческая артель»

Первый день Рождественского поста совпадает с днем памяти преподобного Паисия Величковского — человека, оказавшего колоссальное влияние на развитие русской мысли — не только церковной, но и светской.

Преподобный Паисий жил и трудился в первые десятилетия Синодального периода. Он чутко реагировал на инициированный государством крен в секуляризацию общества и Церкви. Не доучившись в Киевской семинарии, зараженной «латинством» (действительно, старейшая духовная школа тогда была ориентирована на западную ученость, преподавание в ней велось на латыни, а античных авторов в ней изучали чуть ли не больше, чем святых отцов), он совсем молодым человеком решил связать свою жизнь с монашеством и в течение нескольких лет искал для себя обитель на территории современной Украины — тогда Малороссии.

В какой-то момент он вернулся в Киев и несколько лет работал в типографии Киево-Печерской лавры, что, вероятно, стало определяющим для него — так преподобный сформировался как столп ученого монашества. Хотя и на этой ученой должности не задержался: затем три года прожил в монастырях Молдавии, а в конечном итоге и вовсе удалился на Афон. Выдающийся русский богослов протоиерей Георгий Флоровский писал об этих исканиях преподобного: «Это не был уход или отказ от знания. Это был возврат к живым источникам отеческого богословия и богомыслия». На Афоне молодой монах начал работать с архивами, а именно — собирать коллекцию славянских переводов и греческих рукописей трудов отцов-аскетов.

К несчастью, в 1760-е годы обострились отношения между Россией и Турцией, и насельники афонских обителей оказались вовлечены в военно-политический конфликт. Из-за этого преподобный с братией устроенного им Ильинского скита был вынужден вернуться на территорию Молдавии. И вот здесь его таланты развернулись с новой силой! Видимо, у Паисия был «пунктик» насчет «многоязычия» Православия: в монастырях, которые ему приходилось устраивать, службы шли на церковнославянском и румынском языках. А в последние годы жизни, управляя Нямецким монастырем, он организовал целую «переводческую артель»: под его руководством образованные монахи, писцы и переводчики, работают над переложением святоотеческих трудов с греческого и латинского на славянский язык.

Самый известный труд преподобного Паисия — первый перевод «Добротолюбия».

Упомянутый выше отец Георгий Флоровский подчеркивал, что дело преподобного не было чисто книжным — нет, это была, можно сказать, аскетическая практика. И в то же время оно оказало колоссальное влияние на дальнейшее развитие русской мысли: «Нямецкий монастырь становится при старце Паисии большим литературным центром, очагом богословски-аскетического просвещения. Литературная деятельность органически здесь сочеталась с духовным и «умным деланием». О старце Паисии списатель жития замечает: «Ум же его всегда соединен бе любовию с Богом, свидетель сему слезы…» И в тот век душевной раздвоенности и разорванности проповедь духовного собирания и цельности получала особую значительность. Издание словено-русского Добротолюбия было событием не только в истории русского монашества, но и в истории русской культуры вообще».

«Всякий брат каждую неделю должен чистить трубу своей печи»

Преподобный Паисий, несмотря на свои очевидные литературные и организаторские таланты, к своим трудам относился критически и распространять созданные им и его «командой» переводы не спешил, требуя все большего совершенствования. И эти его трезвость и здоровое смирение, можно сказать — смиренномудрие — проявлялись во всем. Это легко можно увидеть в его собственных сочинениях и письмах.

Вот преподобный пишет своему другу некоему иерею Димитрию, семейному священнику, в ответ на высказанное последним пожелание принять монашество: «Во-первых, превозлюбленный, следует тебе с данной тебе Богом помощницей иметь об этом духовный совет, поступая с ее на это дело позволения. Во-вторых, должно детей своих законно и по Богу устроить. В-третьих, что самое главное, нужно у Преосвященнейшего архипастыря, если бы Дух Святой вдохнул в святое его сердце согласие на это, испросить: тебе — на такое святое дело благословение, а для паствы твоей — после тебя искусного пастыря… Но если бы ты и этих вышеописанных средств по Божией благодати легко сподобился и от всякого препятствия избавился, то и еще должно было бы тебе с великим рассуждением пересчитывать свое душевное имение и так столп монашества начинать возводить, — да не будет твое дело, из-за безрассудного начала строительства и неоконченности его, посмешищем и поруганием, по Евангелию (Лк. 14:28–29); и чаша сия со слезами, и хлеб монашества с горечью да не будут нам из-за нерассудительности в осуждение в день Судный».

Мы знаем из истории Церкви случаи, когда супруги вместе принимали решение принять монашество. В данном случае подвижник и вовсе требует от желающего ангельского жития спросить позволения супруги.

Наивное лукавство — понять евангельские слова «оставить все и следовать за Христом» как призыв бросить семью — здесь не проходит: дети тоже должны быть благополучно устроены.

Более того: духовная семья, прихожане, тоже не должны оставаться брошенными: архиерея следует просить прислать им нового достойного пастыря. И наконец, даже после решения этих формальных вопросов не следует терять голову и в духовной эйфории покидать мир — нет, требуется сохранять рассудительность и здравомыслие.

А вот простые бытовые рекомендации братии монастыря в Драгомирне: «Пишу вам и о том, чтобы каждый ежедневно сохранял ненарушимо следующие заповеди (ибо так я заповедал здесь всем братьям): каждый да принесет по лохани или хотя бы по лоханочке воды в поварню и поможет хоть немного мыть посуду, и другим чем-либо да поможет, в чем будет нужда. То же самое и на пекарне — да просеет по одной или две сеялки муки и поможет месить тесто (кто покрепче телом), потому что и братьям, определенным на те послушания, следует иметь облегченье. Также всякий брат каждую неделю должен чистить трубу своей печи, и никто пусть не кладет дрова или щепки на печь или между печью и стеной, чтобы исчезло у вас всякое беспокойство о пожаре». Совершенно очевидные вещи: друг другу надо по мере сил помогать, мыть за собой посуду, делиться и заботиться о хозяйстве. Кажется, недостойно пера подвижника, ему про духовную брань, про практику молитвенную… А вот и нет: именно с быта, с отношения к самым близким начинается спасение.

«Как мирянину можно спастись?»

Особенно стоит обратить внимание на ответы преподобного на вопрос «Как мирянину можно спастись?» — здесь все тоже просто и ясно. Позволим себе развернутую цитату:

«Бог премилосердый соделывает наше спасение православною верою, добрыми делами и Своею благодатью. Православная вера есть та, которую содержит единая святая, Соборная и Апостольская Церковь Восточная… Добрые дела — это Евангельские заповеди… Вера православная без добрых дел мертва, и дела добрые без веры также мертвы. Желающему спасения необходимо иметь и то и другое вместе… и тогда, при помощи благодати Божией, споспешествующей добрым делам его, он спасется по слову Христа, рекшаго: “без Мене не можете творити нечесоже”. И должно знать, что Христос … поставил в закон добрые дела, то есть Свои спасительные заповеди Евангельские, равно всем православным христианам, как монахам так и мирянам, живущим с женами и детьми, и требует от всех православных христиан самого прилежного их исполнения, потому что Его святые заповеди не требуют больших трудов телесных, а одного доброго произволения души: “иго бо” святых Его заповедей “благо и бремя” делания их “легко есть”. Святые заповеди Христовы, при помощи благодати Божией, легко может исполнять всякий православный христианин, какого бы он ни был звания, пола и возраста… Таковы заповеди о любви к Богу и ближним, о кротости и смирении, о мире со всеми и терпении, о том, чтобы от сердца прощать ближнему обиды, никого не осуждать, не иметь ненависти, любить врагов, творить по силе милостыню и душевную и телесную, и понуждать себя со всем усердием исполнять все прочие заповеди Христовы, во святом Евангелии написанные. … Жить в мире со всеми столь необходимо, что Господь счел нужным не раз повторить Своим святым ученикам и Апостолам: “мир вам; мир оставляю вам; мир Мой даю вам”. И где мир Христов, там и Сам Христос; а если в душе нет мира, то нет там и Христа. И терпение необходимо для спасения. Христос говорит: “в терпении вашем стяжите души ваша”; а терпеть надобно не до известного только времени, а до самой смерти: “претерпевши до конца той спасен будет”. Кто от всего сердца прощает ближнему согрешение его, тому и Бог прощает согрешения его. Кто не осуждает ближнего, тот и сам не будет осужден от Бога. <…> А смирение, которое есть основание всем заповедям Евангельским, так необходимо для спасения, как дыхание для жизни: как без дыхания нельзя жить, так без смирения невозможно спастись».

Еще, говорит старец, надо молиться, исповедовать свои грехи, стремясь с ними покончить, и с должным благоговением и миром в душе приступать к Таинству Причащения.

И заканчивает свои рекомендации Паисий смиренно: «О том, как вести себя в семействе, равно и о других обязанностях христианских самое полное наставление можно найти в богодухновенных писаниях святого Иоанна Златоустого и других святых мужей». То есть, будучи монахом, он не берет на себя смелость давать советы мирянам сверх тех, что легко можно вывести из Евангелия.

Никаких аскетических упражнений, правил поста и длинных молитвенных правил. В первый день Рождественского поста всем, кто уже приготовился унывать от чувства вины и собственной неполноценности, утешительный совет от мудрого и интеллигентного старца, не стеснявшегося своей образованности, но трезво оценивавшего ее несовершенство: верь Богу и Церкви, люби Бога и ближнего, будь со всеми мирен — и спасешься.

---

Источник: «Правмир»