Монахиня Анастасия (Дрёмина): «Приходите к нам за чудесами». О возрождении Вознесенского монастыря в городе Козельске

Есть версия, что прототипом города, в котором живут братья Карамазовы из знаменитого романа Достоевского, был Козельск. То есть не только Оптина пустынь описана им, но и сам древний город, по которому писатель бродил во время своего приезда в 1878 году. Правда, Козельск времен Достоевского отличается от сегодняшнего. Прежде всего тем, что гораздо меньше теперь над городом золотых главок – многие храмы были разрушены теми «бесами», коих сам же Федор Михайлович и напророчил. Разрушен был практически полностью и самый древний в Козельске храм Вознесения Господня, некогда бывший собором женского монастыря. Та самая церковь, на чердаке которой была обретена чудотворная Ахтырская икона Божией Матери. Сегодня обитель решено возродить. И, как выяснилось, делать это нужно как можно скорее.

«Где трудно, там хорошо»

«Вы прибыли, вы прибыли!» – орет радостный навигатор. Конечной точкой маршрута у меня забито «бывший Вознесенский женский монастырь Козельска». Оглядываюсь – нет даже следа святого места! Какие-то домики, ворота – такие я видел на заброшенной овощебазе. За воротами (всматриваюсь вдаль, стоя на цыпочках) – горы старых камней и свежего песка. И только скромный листок на деревянной двери продолговатого одноэтажного строения сообщает мне, что я пришел правильно. Это архиерейское подворье при Вознесенском храме бывшего козельского монастыря. Вхожу внутрь.

– Вам матушку позвать? – слышу сразу мужской голос; мужчина с бородой у маленькой бетономешалки с улыбкой ждет моего ответа.

– Да, позовите, пожалуйста.

Матушка вышла не сразу. Вероятно, она дала мне время обвыкнуться. И разглядеть за горами камней поклонный крест, а за песком – аккуратные клумбы. Еще где-то здесь (знаю из путеводителя) есть древняя церковь, самая древняя в Козельске. Но вот ее не узнать совсем. Может, снесли уж давно.

Наконец, выходит матушка Анастасия (Дремина), старшая сестра Вознесенской женской монашеской общины. Маленького роста, но с большой уверенной улыбкой. Мне говорили, что ее пару лет назад сюда выпросил епископ Козельский и Людиновский Никита. Привез из монастыря в Малоярославце. Еще я заранее знал, что в данный момент матушка восстанавливает козельский монастырь одна. Не только храм, но и всю обитель.

– Как ваши дела? – спрашивает матушка с ходу.

– Да мои-то по сравнению с вашими вообще прекрасно, – отвечаю прямо.

Матушка реагирует тут же:

– А вы знаете, где трудно, там хорошо! – и снова эта уверенная улыбка. Так улыбаются люди, которые точно знают, что все будет хорошо. Я снова оглядываюсь по сторонам в поисках хоть чего-то, что давало бы надежду на «хорошо». Но кроме деревянного поклонного креста за грудой камней и аккуратной клумбы с цветами по-прежнему больше ничего не вижу.

Матушка же безмятежно продолжает:

– Когда меня привез сюда владыка Никита, вы знаете, честно вам говорю, я дар речи потеряла. Смотрела на все это такими глазами грустными (смеется), думаю: куда ж я приехала!» – рассказывает она.

Вот, думаю я, и позитиву конец. Значит, все-таки и ей страшно.

– Правда-правда, и у меня был внутренний страх, – продолжает монахиня, словно разговаривая со моими мыслями, – а владыка мне говорит: матушка, идите в храм, приложитесь к иконе Божией Матери Ахтырской. Мы зашли в храм, и когда я прикладывалась к иконе, я будто ее даже не видела. И слышу внутренний голос: неужели ты меня оставишь? Это было так явно ощутимо, я думаю: Боже Милостив, что же такое со мной происходит?! И вы представляете себе – выхожу на территорию и вижу цветущий сад. Я его видела, я его ощущала, это было такое чувство благодати!

Теперь, когда мы познакомились с хранительницей места, пора рассказать его историю.

«Божия Матерь послала в Козельск за Своей иконой»

Удивительно, но даже козельчане не все знают, что возрождающийся Вознесенский монастырь стоит на том самом месте, где был древний город, сожженный войсками Батыя. На уроках истории рассказывали: один маленький город не сдался врагам, мужественно оборонялся семь недель, много пало за это время и воинов Батыя, и самих горожан, но не сдался Козельск, за что был сожжен. А Батый назвал его «злым городом». Так вот, археологи в XXI веке доказали: «злой город» стоял в том числе на том месте, где позднее основали женскую обитель.

Более того – это уже факт малоизвестный – раскопки на территории монастыря показали: здесь еще до рождения обители (рубеж XV и XVI вв.) находился храм. То есть место тут намоленное. Да к тому же – на крови. Но сейчас кругом разруха, разруха и снова она.

И снова матушка в такт моим мыслям продолжает:

– Честно признаться, у меня тоже какая-то такая внутренняя скорбь по этому поводу. Я раньше не знала, что это за место, что вообще оно значит для города и страны! А тут как-то случайно пришла в козельский музей и была удивлена, до сих пор я удивлена! В музее все есть про Вознесенский монастырь, есть даже археологические находки, которые доказывают, что место это особое. Здесь столько было мучеников, столько крови здесь потеряли люди, жизнь свою отдали Отечеству и Богу!

И если бы только одна древняя история «намолила» это место... В XIX веке на чердаке Вознесенского храма была обретена Ахтырская икона Божией Матери. И вот что интересно: чудо случилось накануне закрытия церкви и роспуска прихода. Потому что к тому времени и обитель давно была упразднена, и ее главный собор обветшал. Церковное и светское начальство равнодушно решило поставить крест на святом месте, но Божия Матерь, верят козельчане, этого сделать не позволила.

Из келейных записок преподобного Варсонофия Оптинского: «Рассказывал мне бывший игумен Мещовского монастыря отец Марк, живущий ныне на покое в Оптиной пустыни: "Помню, это было, кажется, в 1867 году. Был я сильно болен и не чаял, что поднимусь. В это время жил я в Оптиной пустыни. Вижу однажды, как бы в тонком сне, будто стою на поляне, что около Козельска и против трех церквей. Восходит солнце. С правой и с левой стороны стоят подле меня какие-то существа. Замечаю, что солнце, видимое мною, есть икона, стоящая на чердаке Вознесенской церкви. На вопрос мой к тому, который стоял около меня с левой стороны, кто он, тот ответил: «Я – Георгий! Икона, видимая тобою, есть икона Ахтырской Божией Матери». Проснувшись, я передал об этом отцу Амвросию. Начались поиски по всем церквам Козельска, но иконы Ахтырской Божией Матери нигде не находили. Искали и в Вознесенской церкви. После долгих и безуспешных поисков священник той церкви отец Димитрий открыл сию икону на чердаке церкви, лежащую в пыли и мусоре. Святая икона была тогда же принесена торжественно в Оптину пустынь, а я, приложившись к ней после молебна, получил облегчение от недуга и вскоре выздоровел совершенно"».

Эту же историю пересказывает известный писатель Сергей Нилус, который лично знал отца Марка (мирское имя игумена – Михаил Чебыкин). Перед смертью монаха Нилус спросил у него о чуде, о котором тогда (конец XIX века – начало XX) молва была еще жива: «"Батюшка! – спросил я. – Правду ли мне говорили, что вы как-то были тяжко больны, так что и врачи от вас отказались? Сказывали мне, что вы удостоились тогда видеть во сне Царицу Небесную, Которая вам повелела послать в Козельск за Своей иконой, о которой до вашего видения никто не знал, и исцелились? Правда ли это?" Глаза отца игумена просияли, и он ответил радостно: "Да, было!"» (Сергей Нилус, «На берегу Божьей реки»).

А теперь диалог из нашего времени, когда молва об иконе в самом Козельске уже не так громка и церковь, где образ был обретен, не найти без проводника.

– Матушка, думаете, у вас получится возродить и храм, и обитель?

– Нельзя унывать! И нельзя лениться. Я думаю, что есть воля Божия, чтобы монастырь здесь возродился. Не просто ведь Господь что-то сохранил! Я думаю, что тут Промысел очень большой.

– А что сохранил-то?

– Пойдем!

«Успеть бы к зиме окна поменять»

Матушка берет ключи и ведет меня меж наваленных шлакоблоков вдоль двухэтажного здания, поеденного временем, как бабушкина шаль – молью. Одни дыры кругом. Оказывается, оно раньше принадлежало хлебозаводу, который находился здесь в советское время. Постройки завода с двух сторон «взяли в плен» четыре стены старинного Вознесенского храма. По мнению историков, это на сегодня самые старые стены в Козельске. Многие исследователи и краеведы считают, что их можно датировать первой половиной XVII века. А матушка Анастасия полагает, что сейчас уже не время спорить о веках – время спасать эти стены. Ведь одно из пристроенных к церкви зданий (сегодня тоже полуразрушенное) стоит на склоне и, по мнению старшей сестры, сползает вниз, «стягивая за собой и святыню». По-хорошему, пора высвободить старинную церковь от наследия XX века. Но на это нужны деньги, которых у женской общины просто нет.

– Нам бы Вознесенский придел к зиме утеплить, окна поменять успеть – вот наша задача номер один, иначе разрушится всё еще больше, плесень пойдет, – беспокоится матушка.

И вот, наконец, она поворачивает ключ и отворяет дверь в прошлое.

– Вообще это место необыкновенное. Вот вы зайдете в храм и сами почувствуете, что там удивительная благодать, – успевает предупредить нас матушка, – там неописуемая благодать, люди заходят, и они всегда говорят: у нас мурашки по телу, то есть такой дух охватывает их души и сердца! У вас тоже мурашки будут!

Перед нами довольно просторные два придела, как и положено старинным храмам, под внушительными арочными сводами. Да и в остальном всё как со старинных фотографий древних монастырей: ковры на полу, деревянные иконостасы, полумрак под сводами. Ловлю себя на мысли, что мурашки, тем не менее, не побежали. Но матушка предлагает войти в Вознесенский придел – тот самый, который самый древний в Козельске.

Переступаем порог. И тут меня срубает тишиной. Именно срубает. Потому что с такой тишиной я никогда не сталкивался – будто бы древние стены не хотят пропускать в себя ничего из нового времени, а от того времени, когда они были построены, ничего, кроме тишины, и не осталось, вот и берегут ее как свою главную святыню. То, что тишина эта благодатная, становится понятно через пару минут, когда ловишь себя на мысли, что и дышишь ты тут по-другому, что всё тут иное – и эта каменная кладка, местами обожженная огнем, и солнечные лучи, ласково обнимающие образа, и деревянное Распятие, и донельзя скромный престол. Иное, но не значит, что чужое. Наоборот – свое, родное до последней кровинки.

В тот момент, когда от понимания уже хочется расплакаться, матушка показывает на образа, на тех, кто плачет за нас: «Вот икона Сергия Радонежского, она у нас мироточит, святой говорит нам о том, что я живой, прибегайте молитвами ко мне».

Молитвы в Вознесенском приделе недавно прозвучали впервые за почти сто лет. Здесь отслужили литургию. О том, какое благоухание в то утро распространялось по церкви, в Козельске до сих пор рассказывают со счастливыми глазами. В общем, это тот случай, когда лучше один раз увидеть внутренним взором, чем услышать или прочитать. Ведь слов, как мы знаем, таких не придумано. И слава Богу, что не придумано.

«Чудеса здесь на каждом шагу»

А вот о чудесах поговорить можем. Их в возрождающемся практически из пепла монастыре предостаточно.

– Чудеса-то? Да они на каждом шагу, – как и свойственно монахам, старшая сестра женской общины говорит об этом спокойно, мол, только для вас, мирян, это все в диковинку, а мы тут с этим живем.

Чудеса в Вознесенском храме связаны с его главной святыней – да и не только с его, это святыня Козельска и всего православного мира – Ахтырской иконой Божией Матери. Вот она. Отроковица, еще не покрытая, но уже со смирением принявшая все, что ждет Ее саму и Ее Сына.

– Вот такая интересная, конечно, икона, которая пример для нас в этой жизни. Чтоб мы тоже не скорбели, а принимали как от рук Божиих любое испытание, которое Он уготовил, – размышляет матушка, пока я прикладываюсь к образу.

Она много готова рассказывать об этой иконе. Но журналистская душа требует историй, чудес! Матушка покорно соглашается вернуться к заявленной теме.

– Вот одно такое чудо расскажу. Это было в прошлом году, как раз после памяти Ахтырской Божией Матери. Числа 19-го июля. У нас еще на аналое икона чудотворная наша стояла. Мы утром молимся, и вдруг заходит мужчина: «Где у вас Ахтырская Божия Матерь?» Я даже испугалась, думаю, что случилось-то? Показываю ему – вот. Он как припал к этой иконе, как начал рыдать горькими слезами… Рыдал как младенец, я даже немножко удивилась. Потом он рассказывает, что работает главным инженером на одной из фабрик Калуги. «Я, – говорит, – три раза видел во сне Божию Матерь. Она приходила и говорила: езжай в Козельск, приложись к Ахтырской иконе, помолись перед ней. А я всё думаю – какой Козельск, зачем мне туда ехать!» И когда уже третий раз Она явилась инженеру и очень строго сказала, тот испугался и приехал сюда. Мы дальше его давай расспрашивать – не ко всем ведь во сне Божия Матерь приходит! Оказалось, у мужчины этого очень болела жена. Но и этого нам было недостаточно – жены, опять же, у многих болеют. Еще больше разговорились, и мужчина упомянул, что у него в роду есть монахи. Я говорю ему: ну вот монахи, видно, и вымаливали твою жену и через Матерь Божью тебя вразумили. Он взял маслице, акафист. И счастливый ушел. Вот это чудо. Человек даже не знал о существовании этого места и иконы и вот явился к нам сюда!

Еще один случай, из недавних. О нем матушка рассказывает с придыханием – видно, что даже повидавшую всяких чудес монахиню впечатлило.

– Женщина приезжала сюда с мужем, у нее четвертая степень онкологии была, она даже не могла сама приложиться к чудотворной иконе. Муж ей помогал. А потом приехала уже сама. Здоровая! Представляете! Приехала как ангелочек: светленькая, беленькая. Матерь Божья исцелила от рака. Женщина приехала поблагодарить Матерь Божью и рассказала нам, знаете, самое удивительное! Она рассказала, что муж у нее православный, дети православные, а сама она мусульманка. Я думаю: «Надо же, у Матери Божьей, оказывается, все человечество под покровом».

– Она не покрестилась потом?

– Я не знаю. Она у нас побыла, поблагодарила, уехала. Мы запомнили лишь, что она была необыкновенная! Как вновь родилась, настолько это было даже для нас удивительно.

Катакомбы хранят молчание

Удивительного в возрождающемся козельском монастыре действительно много. И редкие иконы, которые «приходят» сюда из разных мест, и паломники, приезжающие со всей России. Некоторые на подворье оказываются случайно – здесь есть паломнический центр, в котором останавливаются приезжающие в Оптину пустынь. Но многие едут в Вознесенскую монашескую общину специально, по зову Матери Божией, так здесь говорят. Многие потом привязываются и к матушке, и к святыне, пишут письма, присылают милостыню, просят помолиться за своих близких.

Вот только сами козельчане, по словам старшей сестры общины, здесь бывают редко. Хотя странно это для монахини, которая сама не местная – родом она вообще с Челябинска. Но любой позавидует ее усилиям по возрождению святыни и истовой вере в то, что здесь будет сад. Что мешает к святыне, к своим истокам вернуться самим козельчанам? Ответы, увы, настолько страшны и очевидны, что не стоит даже озвучивать.

А вот озвучить еще один факт из истории города стоит. Матушка Анастасия уверяет, что под собором есть катакомбы, в которых козельчане прятались во время Великой Отечественной войны. Сейчас в них спускаться опасно – там все завалено строительным мусором, обрушившимися стенами и всем наследием городской пекарни и швейных мастерских, что здесь тоже были. С тех пор, как последний владелец хлебозавода, человек верующий, передал все постройки и территорию монастырю, в подземелье почти никто не заглядывал – тут по земле бы пройти, не переломав ноги! Но матушка Анастасия, похоже, все-таки в катакомбах побывала. На прощание она говорит:

– Вы приезжайте к нам, когда мы тут уже разгрузимся после ремонтных работ и расчистим подвалы. И я вам покажу еще одно чудо! Тайна Божия, она существует, понимаете! Так что приходите к нам за чудесами…

И тут я вас прошу мне поверить: после этих слов глаза матушки просияли. Подобного я никогда не видел, хотя в своей журналистской жизни повидал много глаз, даже самых светлых и святых. И вот тут меня нагнали обещанные матушкой марашки.

---

Источник: Православие.Ru