Епископ Бобруйский и Быховский Серафим: «Монашеская традиция для ее духовного возрождения должна стать плодом напряженной работы не одного поколения монахов»

Во время посещения монастырей Бобруйской епархии 12 марта 2017 года сотрудники Синодального отдела по делам монастырей и монашеству встретились с епископом Бобруйским и Быховским Серафимом и поговорили о жизни монашествующих.

– Богословское образование монашествующих. На ваш взгляд, в каком объеме монашествующим оно необходимо? И в какой форме это обучение монашествующим лучше проходить?

− В последнее время много говорится о необходимости богословского образования монашествующих. Так складывается, что в монастыри приходят не только выпускники богословских учебных заведений, но и люди без базового духовного, а иногда и просто без среднего образования.

Конечно, участие в богослужениях, изучение Священного Писания, чтение житийной литературы и сама монастырская жизнь становится для новоначальных источником практического духовного образования, но, не смотря на это, для приведения полученного опыта в порядок и создания системы христианского православного мировоззрения необходима книжная наука.

Монастыри сегодня принимают все большее участие в жизни общества, поэтому основной богословских знаний должен владеть каждый монах и послушник. Любой насельник монастыря должен иметь хотя бы базовые представления о вероучении и истории Церкви, должен уметь общаться и дать грамотный ответ на поставленный вопрос.

О необходимости духовного образования для монашествующих не раз говорил Святейший Патриарх Кирилл. Это пожелание закреплено и в определении Архиерейского Собора 2011 года «О вопросах внутренней жизни и внешней деятельности Русской Православной Церкви».

Священный Синод Русской Православной Церкви 13 июля 2015 года (журнал №40) принял Положение об обязательных образовательных курсах для монашествующих и готовящихся к постригу в ставропигиальных и епархиальных мужских и женских монастырях. Эти образовательные курсы призваны обеспечить процесс получения базового богословского образования послушниками и монашествующими Русской Православной Церкви.

Примечательно, что к насельникам монастырей в священном сане или готовящимся к принятию священного сана предъявляются требования для получения духовного образования такие же, как и для всех ее священнослужителей.

Монастырь – это живой организм, все члены которого несут послушания, благодаря чему обеспечивается его правильное функционирование. Часто убывающего на учебу насельника некем бывает заменить, его обязанности приходится брать на себя другим братьям, и от этого часто страдает вся монастырская семья.

Считаю, что назрела необходимость создания для насельников монастырей особой образовательной среды, в которой преподавателем и учеником были бы сами получившие высшее духовное образование монахи. Ведь только тот, кто сам имеет опыт жизни в монастыре, знает, что, как и в какой мере необходимо монахам. Решением проблемы, на мой взгляд, могло бы быть создание на базе высших духовных заведений дистанционной системы обучения монашествующих, предполагающей приобретение специализации, повышения квалификации и обеспечивающей процесс непрерывного пожизненного монашеского образования.

Такое решение, в частности, предполагает и Положение об обязательных образовательных курсах для монашествующих. Оно предусматривает создание очно-заочной и заочной (в том числе с использованием дистанционной формы обучения) формы обучения продолжительностью 2, а в случае заочно-дистанционной формы – 3 года.

− На монашеских конференциях часто звучит мысль о том, об этом говорил и Патриарх, что период восстановления монастырских стен, в общем-то, мы прошли, сейчас время духовного возрождения нашего монашества. Что вы об этом думаете? Что наиболее важно сегодня для монашества, чего, может быть, нашему монашеству не хватает? Или чего-то, может быть, слишком много?

− За последние почти три десятилетия действительно очень многое было сделано Церковью и государственной властью для реставрации храмов, монастырей и возрождения духовной жизни на постсоветском пространстве. Сегодня, после восстановления монастырских стен, мы подошли к тому этапу, когда только начинают появляться условия для начала духовного возрождения монашества.

За десятилетия господства атеистической идеологии была почти полностью разрушена церковная традиция, частью которой является монашеская традиция. Монахи были разогнаны или репрессированы, а монастыри разрушены или перепрофилированы в иные учреждения. Из ничего не берется что-то. Живая духовная традиция требует времени, созидается трудом и подвигом целых поколений. Также и монашеская традиция для ее духовного возрождения должна стать плодом напряженной работы не одного поколения монахов.

Сегодня, в духовном отношении, наше монашество на распутье. Перед ним стоит задача творческого поиска своей идентичности и предназначения. Существует опасность соблазна руководствоваться прагматизмом ради успеха во внешней деятельности, что чревато уклонением от внутреннего молитвенного делания и созерцательной жизни. Может казаться, что социальная деятельность привлекает в монастырь народ, приходящий в поисках решения своих духовных проблем, но увлекшись внешним деланием, монастырь не сможет дать человеку того, чего он в действительности ожидает там найти – Царства Христова.

Монастырям, плотно опекаемым сегодня епархиальной административной властью, на мой взгляд, остро не хватает для правильного духовного развития внутренней свободы и самостоятельности наподобие той, какая существует в греческих и балканских монастырях, где монастырем управляет не правящий архиерей, а избранный братией игумен или игуменья. Таким образом, ограничивается внешнее, чисто административное вмешательство во внутреннюю жизнь обители и создаются предпосылки для образования и укоренения монашеской традиции и правильного функционирования монастыря.

– Отношения епископа к монастырям его епархии и монастырей к епископу. На ваш взгляд, что должно доминировать в этих отношениях?

– Сегодня отношения епископа к монастырям, к сожалению, строятся в основном на административной дисциплине, а не на духовном авторитете. Монастырь сегодня, прежде всего, − структурная единица епархии, церковное учреждение, подчиненное епархиальному архиерею, а не так, как должно быть в идеале, − духовная семья, собравшаяся вокруг своего духовного отца-игумена.

Такой взгляд на монастырь приводит к опасным явлениям, которые несут разрушительные последствия для монашеских общин. Среди таких явлений – частая смена настоятелей, перемещение монахов, вмешательство в экономическую, уставную и духовную жизнь монастыря. Такой подход деструктивно влияет на формирование в наших обителях монашеских традиций и духовного становления, потому что, с частой сменой игумена, в жизнь монашеской общины привносится что-то новое, часто не согласующееся с прежней традицией монастыря и по духу чуждое для братии.

Было бы правильнее, чтобы, как это происходит сегодня в греческих монастырях, обитель имела больше независимости, а игумен избирался решением братии и из числа братии пожизненно, а смещаться с должности мог, только если дерзнет разорять уставы монашеского жития. В случае перемещения монахов также следует помнить, что монах – это не столько сотрудник церковной организации, сколько подвижник, ищущий в монастыре Бога и спасения.

− Монашество и интернет – совместимые вещи? Присутствие монашествующих в интернете, социальных сетях допустимо (в плане духовных рисков)?

− Монах – это человек, который сознательно покинул мир, и удалился от его соблазнов и ценностей, посвятив себя сосредоточенной жизни в молитве, посте и покаянии ради Царства Божия. Присутствие монаха в социальных сетях и использование интернета в личных, не служебных целях, плохо согласуется с монашеским образом жизни.

Интернет – это окошко в мир и мощный поток всевозможной информации, способной дезориентировать, рассеять ум и отвлечь монаха от избранного им образа жизни. Не смотря на это, в интернете содержится множество весьма полезной практической информации. И, если монах пользуется интернетом по благословению настоятеля, ради дел служебных, то, думаю, что интернет и монашество могут быть совмещены без потерь в духовной жизни.

– Чего ждет от монахов и монастырей, на ваш взгляд, современный человек, который симпатизирует монашеству?

− Значение монашества для Церкви во все времена было велико. Современный человек ожидает от монашества примера восстания против мира и его ценностей, бескомпромиссной борьбы против духа века сего, примера покаяния, самоотречения, пламенной любви и всецелого предания себя воле Божией.

Церковный человек ищет в монастыре прообраз Царства Божия, а в монахе хочет видеть его глашатая, указывающего, к какой высоте и величию призван человек во Христе, орудие Божией воли и причастника вечности.

− Владыка, вы бываете на Святой Горе Афон, хорошо знакомы с греческим монашеством. Взаимодействие греческого и русского монашества, на ваш взгляд, под каким углом более плодотворно?

– Афон – это уникальное место, удел Пресвятой Богородицы, место неугасаемой монашеской молитвы и самоотверженного подвига. Монашеская жизнь на Святой Горе Афон насчитывает уже не одно столетие, а монашеская традиция там, как впрочем, и в монастырях Греции, никогда не прерывалась.

Известно, что нашими монастырями осуществляются образовательные поездки монахов и монахинь в греческие монастыри и монастыри Святой Горы с целью изучения греческого языка, музыкальной культуры, духовной традиции и внутреннего строя жизни греческих монастырей.

Верю, что подобное взаимодействие со временем принесет богатый плод в деле формирования и усвоения монашеской традиции в наших монастырях.

– Верите ли вы в «золотой век» русского монашества?

− Верю, что «золотой век» русского монашества обязательно наступит. Желаю помощи Божией нашему Синодальному отделу по делам монастырей и монашества в деле продолжения духовной культуры монашества для укрепления Православия на Белорусской земле.

Интервью подготовлено редакцией сайта Монастырский хронограф