О трезвении и молитве

Доклад епископа Гостомельского Тихона (Софийчука), викария Киевской епархии на монашеской секции V Белорусских Рождественских чтений на тему «Молитва и внутреннее делание монаха» 9-10 декабря 2019 года в Жировичском Успенском мужском монастыре. 

Человек изначально был сотворен совершенным и способным к соединению с Богом. «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему» (Быт. 1, 26), то есть по образу Пре­святой Троицы — тройственным. «Как в человеке есть ум, слово и дух, — говорит преподобный Григорий Синаит, — и ни ум не бывает без слова, ни слово без духа, но всегда суть и друг в друге и сами по себе. Ум говорит посредством слова, и слово проявляется посредством духа. По сему примеру человек носит слабый образ неизреченной и началообразной Троицы, показывая и в этом свое по образу Божию создание»[Добротолюбие.Главы о заповедях и догматах»,31]. Образ человеку дан сразу: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и жен­щину сотворил их» (Быт. 1, 27), подобия же он должен достичь — подобия в целостном, гармоническом соединении трех сил души (ума, чувства и воли) по подобию взаимопроникновения в любви трех Лиц, Пресвятой Троицы — Отца и Сына, и Святого Духа, и устремлении этих трех сил души (то есть всего человека) к Богу.

Но достичь подобия только своими силами человек не может, он может стремиться к подобию, и для этого в раю ему даны были делания соответственно каждой силе души: уму — созерцание Бога и сотворенной Им твари, наречение животных (Быт. 2, 19), сердцу — возделывание рая (Быт. 2, 15), воле — заповедь о не вкушении плодов с древа познания добра и зла (Быт. 2, 16). Постепенно совер­шенствуясь в этих деланиях, человек должен был достичь познания Бога в Его действиях (энергиях) и затем, узнав, «яко благ Господь», всеми силами своей души в едином любовном порыве устре­миться к Нему. Он должен был достичь той любви, о которой запове­дал Господь Иисус Христос: «И возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею (всеми силами души, соединенными в сердце, потому сердце ставится на первом месте), и всем разумением (ум) твоим, и всею крепостию (воля) твоею» (Мк. 12, 30: ср.: Мф. 22, 37; Лк. 10, 27). И человек был на этом пути совершенствования, в конце которого Господь дал бы ему величайший дар — быть прича­стником Божественного естества, дар обожения. На этом пути человек должен был познать Бога в меру своих сил и достичь «непадательного» состояния. В самом конце Господь завершил бы, если бы Адам не пал, акт творения «по подобию» (Быт. 1, 26), видя, что Адам спосо­бен принять особую благодать Святого Духа. Но грехопадением первый человек отторг себя от благодати Божией, стал ниже своего достоинства.

И только после пришествия Иисуса Христа и Его искупитель­ного подвига акт творения «по подобию» завершается над подвиж­никами — людьми, идущими по тому пути внутреннего совершен­ствования, с которого сошли прародители. Когда они достигают внутреннего совершенства, исцеляются (делаются цельными, целомудрыми), им даруется возможность быть участниками Боже­ственной жизни.

С нарушением заповеди происходит внутренний разлад чело­века, разрушается внутренняя иерархия сил души. Неправильное пользование природными дарами приводит к ниспровержению той иерархии духовных ценностей, которая установлена в пре­мудром плане Божием о мире. Ум — «проводник и самодер­жец», сделан нами рабом неразумных страстей, говорит св. Гри­горий Палама. Вместо того, чтобы одухотворить тело, мы его сделали еще более ничтожным, чем неодушевленные тела.

«Жизнь человека первозданного в невинном состоянии харак­теризовалась... полнейшей гармонией в соотношении составных частей человека — тела и духа, — через подчинение потребно­стей тела, как слуги, высшим потребностям духа. Тело не противоборствовало духу, и человек через разумное подчинение телесных стремлений духовным жил истинной человеческой жиз­нью, полагая свою жизнь только в Боге и свою волю согласуя с волею Божией. Теперешнее же состояние человека характеризуется полнейшей беспорядочностью в отношении этих составных час­тей, и каждая из них, то есть и тело и душа, заявляя свои потребности, заявляет их, как самостоятельные и при том враж­дебные друг другу. Человек, добровольно уклонившийся от ис­тинной своей жизни, по закону ума, к жизни, по закону самово­лия и плоти, придал неестественное и не должное значение плот­ским стремлениям, и они оказывают противодействие его стрем­лению и желанию жить по закону богоподобного ума»[Архиепископ Федор Поздеевский, Смысл христианского подвига, с.141].

После грехопадения владычественное место ума занимает плоть: «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи...» (Быт. 3, 6). Ева воспринимает древо познания, прежде всего, как «хорошее для пищи», для угождения плоти. Произошло пони­жение высших духовных ценностей: мистическое, таинственное древо познания уравнивается с обычными деревьями. Человек стал проявлять свое господство над природой посредством жи­вотно-эгоистического и утилитарно-прагматического отношения к ней. Ева стала руководствоваться эгоизмом, сущность кото­рого в том, что он «ставит себя целью, а других всех (и все) считает средством, так и обращается с ними» [Святитель Феофан Затворник, Толкование на Послание к Филиппийцам, с.69].

Далее, «... увидела жена, что дерево... приятно для глаз» (Быт. 3, 6) — человек начинает видеть мир совершенно иначе. Если до этого мир виделся в Боге, то теперь Еве открывается мир без Бога, мир сам по себе — «мир сей». Человек отводит взор от Творца и пленяется красотой мира. Похоть очей уже проснулась, и потому можно сказать, что «жена побеждена собственной похотью, а не злостью диавола» [Святитель Иоанн Златоуст, Творения, Т.2,кн.1,с.300].

«И увидела жена, что дерево... вожделенно, потому что дает знание» (Быт. 3, 6).

Есть два пути познания: первый — собирания информации, и второй — соединения. На библейском языке познать — значит соединиться. Когда Библия говорит, что Адам познал жену свою, это означает, что он соединился с ней в единую плоть. Но преж­де должно произойти соединение внутреннее (духовное), а затем — физическое. Весь психофизический состав человека (ум, сердце и тело) должен участвовать в процессе познания (соедине­ния), иначе этот процесс будет ущербным, односторонним. Так и в познании Бога, чтобы познать Его нужно все силы души направить к Нему. Бог «сотворил ее [душу] такою, чтобы сдела­лась из нее Ему невеста и сообщница, чтобы Он слился с нею» [Преп. Макарий Египетский, Новые духовные беседы,с.155]. Еще в древности мудрецы говорили: «подобное познается подоб­ным». Следовательно, чтобы познать Бога — нужно уподобить­ся Ему. Это уподобление не внешнее только, а, главным обра­зом, внутреннее согласование (соответствие) Ему.

«...Дает знание» (Быт. 3, 6) — если ранее говорилось о позна­нии в смысле соединения, со-бытия с объектом познания, то те­перь подразумевается знание внешнее, не целостное (не целомудрое), которое достигается одной, отдельной от других силой души (рациональной, эмоциональной или же волюнтаристской). Многие рассматривают интеллектуальную деятельность человека как само­достаточную, независимую от других сторон его души, подвижники же говорят о едином комплексном духовном процессе познания, определяемом взаимовлиянием и взаимодействием как психических (ума, чувств, воли), так и соматических сил человека.

Человек потерял целостность, а вместе с ней — и силу, те­перь он познает все внешне, раздроблено. Сверхъестественное ведение ему уже больше недоступно. «Самолюбие и плотское мудрование людей, - говорит преподобный Максим Исповедник, - отторгши их друг от друга, и криво истолковав закон, рассекло единое естество (едино- естественных) на многие части, и введши в силу ныне всех обдержащее жестокосердие, таким настроением вооружило природу саму против себя (т.е. людей друг против друга). [Добротолюбие.Умозрительные Главы,101].

 «Когда... три силы души, — говорит прп. Симеон Новый Богослов, — разумная, раздра­жительная и желательная, от простоты единого и единственного Блага, обратятся к рассмотрению и различению злых и добрых вещей, сущих здесь в мире, тогда и желание, и мысль, и чувство нераздельно устремляются к тому, что противно воле Божией»[Преп. Симеон Новый Богослов,Творения,Т.2,с.441]. Гармония духовной жизни, основывающаяся на едине­нии его с Богом, в человеке расстроилась: «Низшие душевные силы человека, получив преобладание, вследствие ослабления духа, не сдерживаемые, не управляемые и не объединенные каким- либо принципом и силой, разбрелись в разные стороны, увеличи­лись в своей численности и усилились в своей интенсивности» [Зарин С.М., Аскетизм по православно-христианскому учению, с.232].

«Произошел, — говорит прп. Иоанн Кассиан, — в нас та­кой злой и плачевный разлад, что когда умом хотим служить закону Божию и никогда не отрывать свой взор от божест­венного видения, однако же, покрытые плотским мраком, как бы каким законом греха, принуждены бываем отрываться от того, что признаем добром, с высоты ниспадая умом к земным помыс­лам и заботам, на которые осудил нас закон греха, то есть опре­деление Божие, которому подвергся первый грешник» [преп. Иоанн Кассиан Римлянин, Писания,с.597]. Для Адама общение с Богом стало после грехопадения не радостным союзом любви, удовлетворявшим глубокие духов­ные запросы, а внешним мучительным обязательством, в силу признания Его могущества и владычества.

Жизнь души есть единение с Богом, как жизнь тела – единение с душой.

Жизнь цельного человека должна развивать­ся в том направлении, где так или иначе объединялись бы все силы его души, руководствуясь стремлениями богоподобного духа человеческого, и воля цельного человека, определяясь иде­ей только одного Бога, как высшего добра, развивала свою деятельность в истинном духовном направлении.

«Человеколюбивый Бог, – говорит преподобный Максим Исповедник, –  для того сделался человеком, чтобы человеческое естество (т.е. всех людей), собрать к Себе, и остановить его от падкости на зло; по коей оно само на себя разделяется, и само против себя восстает, никакой не имея остановки, по причине непостоянной подвижности (изменчивости) расположения в отношении к другим». [Добротолюбие.Умозрительные Главы, 102]. «Когда человек приобретет божественные добродетели, – продолжает он, – и все силы своей души (энергии) направит к Богу, тогда над ним властвуют не страсти, а Бог, не мирское, а небесное. За счет ослабления страстей ду­ховные силы человека укрепляются и устремляются к Богу. Три есть силы в душе, – разумная, раздражительная (энергическая) и похотная. Разумной силою ищем мы знать что благо; похотной – вожделеваем познанного блага, а раздражительной подвизаемся и боремся из-за него. Любящие Бога, стремясь этими силами к Божественной добродетели и ведению, и одной ища, другой вожделевая, третьею подвизаясь, приемлют нетленную пищу и утучняющее ум ведение Божественных вещей. [Добротолюбие.Умозрительные Главы,135].

Достичь общения с Богом возможно, прежде всего, испол­нением Его заповедей. Исполняя заповеди, человек исцеляется, восстанавливает и раскрывает в себе образ Божий, «потемненный страстьми», и тем самым приближается к единению с Бо­гом и к познанию Его, в меру, доступную ему как тварному существу. «Идущий путем истинной добродетели не иного чего причастен, как Самого Бога, — говорит св. Григорий Нис­ский,— потому что Он есть всесовершенная добродетель». Укрепляется человек духовно тогда, когда в подвиге умного делания соединяет все силы своей души в сердце и, по мере очищения сердца, в себе зрит Бога — «блаженны чистые сер­дцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5, 8).

Без подвига нельзя стяжать благодати Святого Духа, но степень нашей настроенности, нашего «подобия», определя­ется не количеством дел и подвигов, а исключительно ми­лостью Божией, Его любовью и щедростью. Благодать Свя­того Духа может быть дана и за малое количество подвигов, как и множество подвигов, при несокрушенном сердце и недостатке внутрен­ней чистоты, могут оказаться недостаточными для привлечения благодати. Исполнением заповедей человек восстанавливает и раскрывает находящийся в нем образ Божий, потемненный грехами, и тем самым приближается к единению с Богом и к познанию Его, в меру, доступную ему как тварному существу. Этот общий и для всех обязательный путь исполнения заповедей Господних может быть кратко выражен как любовь к Богу и ближнему.

Исихасты, в подвиге умного делания, пытаются восстановить утраченное един­ство, направляя разрозненные силы души внутрь себя, в сердце. И когда они дости­гают внутренней силы, просветления всего своего существа, то достигают единения (познания) с Богом. Увеличительное стекло, если сфокусирует солнечные лучи в одну точку, приобретает силу зажигать вещество, так и исихаст, собирая (фокусируя) в своем сердце силы своей души, направляя их к Богу, приобретает божественное просвеще­ние, соединяется с Богом. «Исихия, — говорит свт. Григорий Палама, — есть обращение и собирание ума в себе. Особенно же... обращение к уму всех душевных сил и действие их по уму и по Богу».

Устремление к Богу всего человеческого естества, всех сил души осуществляется через молитву, ибо «молитва есть восхождение ума к Богу» [авва Евагрий, Творения.с.81]. Соединенная с внутренней деятельностью человека, со всей его жизнью, она является могучим средством внутреннего очи­щения и исцеления человека. Молитва зиждется на любви к Богу, стяжание ее выше приобретения отдельных добродетелей. Основная цель ее — воссоединить «раздробленного человека», или, по словам свт. Василия Великого, — «привести человеческое естество в едине­ние с самим собой и со Спасителем и, истребив лукавое рассечение, восстановить первобытное единство, подобно тому, как наилучший врач целительными средствами связывает тело, расторгнутое на мно­гие части» [Святитель Василий Великий,Творения,Ч.5,с.360]. Естественное состояние цельного человека — это, когда три силы души — ум, чувство и воля — находятся в единстве и устремлены к Богу: ум познает Его, чувство любит Его и воля осуществляет волю Его. В этом состоит первая заповедь: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею». Когда ум пребывает в Боге, он побуждает чувство любить Его и волю бороться против злых духов ради дости­жения очищения. Но грех раскалывает единство трех сил души: ум не знает Бога, чувство любит творение, а не Творца, воля испытыва­ет муки от страстей. Итак, три силы души далеко уходят от Бога и утрачивают единство. Чувство хотело бы вернуться к Богу, но не отпускает его воля по слабости своей, или же ум по своему неверию и нелюбви к Богу. Все эти препятствия устраняются с помощью молитвы и, особенно, умной молитвы Иисусовой, которая есть «луч­шее и надежнейшее средство к соединению с Господом» [Игумен Харитон, Умное делание,О молитве Иисусовой,с.113].

Сущность умной молитвы состоит в обращении и собирании ума в сердце, в обращении к уму всех душевных сил и действии их по уму и по Богу. В какой мере человек сумеет посредством молитвы соединить все силы души в сердце и удалиться от раз­влечения, в такой мере он достигнет внутреннего спокойствия, невозмутимости сердца и очищения ума. «Поскольку... плотские страсти зачинаются и приходят в движение от помышлений стра­стных, то от них надо начать и врачевание их, — говорит свт. Григорий Палама в трактате «К старице Ксении». — Ибо, как при пожаре, если желающий погасить его, станет как-нибудь пресекать пламя сверху, нисколько не успеет в деле тушения; если же отторгнет горящий материал, то пожар тотчас же стих­нет. Так и в отношении к страстям: если не иссушить внутри источник помыслов молитвой и смирением, а только по­стом и умерщвлением тела, то безуспешна будет борьба» [Добротолюбие,Т.5,с.268].

Помыслы возбуждают страсти, поэтому для человека, прежде всего, необходимо очищение ума. В страстном состоянии ум рассеивается, блуждая около плотского и земного, около разно­образных наслаждений и страстных помыслов о них, тогда как его надо сосредоточить в себе и в Боге. Надо «собрать от вне рассеянный чувствами ум и ввести его внутрь, в самое... сердце, которое есть хранилище помыслов» [Святитель Григорий Палама. О Священнобезмолствующих. Добротолюбие,Т.5.с.268]. «И тогда ты полу­чишь руль для управления кораблем души — рычаг, которым начнешь приводить в движение весь твой внутренний мир» [Там же с.114].

При этом душа должна освободиться не только от всего не­чистого и греховного, но и вообще от всего постороннего, усложняю­щего и рассеивающего ее, упроститься, сосредоточиться в себе, вхождением в себя, отвлечением от каких бы то ни было образов, чувственных и умственных. Для этого лучший способ — Иисусо­ва молитва, с помощью которой ум сводится в сердце, и рассеян­ный прежде человек собирается и соединяется с Богом.

Святитель Григорий Палама говорит: «по преступлении (по падении) внутренний человек обыкновенно согласуется с внешним (с внешними положениями и движениями), … кто старается ум свой обратить в себя самого, очень много содействует в сем очей своих, вместо блуждания туда и сюда, возвращение внутрь и установление в груди своей? Как, при обращении очей вовне, чрез видение вещей ум рассеивается по сим вещам: так, при возвращении очей внутрь, это движение их естественно туда же внутрь сердца повлечет и ум того, кто усиливается дать ему обратное движение, собрав отвне внутрь. … разумная сила наша в сердце не как в сосуде каком заключена, как не телесная, и не вне его есть, как соединенная с ним, но есть в сердце, как в органе своем : «не входящее в уста сквернит человека, но исходящее изо уст, то сквернит человека. От сердца бо исходят помышления» (Мф. 15, 11. 19). То же говорит и Макарий Великий: «сердце правит всем органом, и, когда благодать займет все отделения сердца, господствует над всеми помыслами и членами, ибо там ум и все помыслы душевные». Итак, сердце есть сокровенная храмина ума и первый плотский орган мысленной силы».

Когда ум, заключенный в молитву, обращается к самому себе (в сердце), он освобождается от внешних забот и, затем, есте­ственно и свободно восходит к Богу. «Высшая молитва совер­шенных, — пишет авва Евагрий, — некое восхищение ума,  все­целое отрешение его от чувственного, когда неизглаголанными воздыханиями духа приближается он к Богу, Который видит расположение сердца, отверстое, подобно исписанной книге, и в безгласных образах выражающее волю свою» [Добротолюбие,Т.2,с.229]. Сердце выше рассудка, именно оно надзирает над мыслями. Человек соединя­ется с Богом не в результате каких-то поисков вне его самого или вывода ума из тела, но через помещение ума в сердце. Ибо сердце есть место, в котором ум не только заключает свои мыс­ли, но и рассматривает сам себя. Тогда Царствие Божие входит внутрь, и тогда только обретаются истинные молитвы, общение и приуготовление к союзу с Богом.

Сведение ума в сердце и непрестанная молитва невозможны без содействия благодати, они не могут быть достигнуты одни­ми человеческими усилиями. И когда благодать коснется серд­ца человека, то «как бы некий умный свет озаряет всю (его) внутренность. Он может ясно видеть тогда, какие приходят к нему помыслы, намерения и желания, и охотно понуждает ум, сердце и волю на послушание Христово... всякое же уклонение заглаждает чувством сердечного покаяния и сокрушения» [Игумен Харитон, Умное делание,О молитве Иисусовой,с.257].

Умная молитва — самый трудный, самый тесный и скорбный путь ко спасению, хотя и ведущий к высочайшим вершинам духов­ного совершенства. По словам свт. Григория Паламы, «труд всякой иной добродетели мал и весьма легко переносим сравнительно с этим». Умная молитва возвращает ум от внешнего и рассеивающего к Единой Святой Троице, Которая образно отпечатлена в на­шей душе. «Наш ум, — говорит свт. Григорий Палама, — рассеивается, когда уклонится ко злу, которое по существу многообразно. Наш ум направляет наше вожделение к Единому и Истинному Богу, единому благому, дающему наслаждение, свободное от всякого страдания. А при расслаблении ума ду­шевное стремление к истинной любви сбивается с верного на­правления, разрываемое на разные сладострастные влечения».

Собранный и очищенный молитвой ум достигает способнос­ти утонченного зрения. Ему открываются особые созерцания, которые недоступны уму, неочищенному и обремененному гре­ховными страстями. «Как чувственное око взирает на письмо и получает из письма чувственные мысли, так и ум, когда очис­тится и возвратится в начальное достоинство, смотрит на Бога и от Него получает Божественные разумения. Вместо книги имеет он духа, вместо пера — разум и голос — свет же вместо чернил. Погружая разум в свет, и свет, исполняя (ум), распи­сывает духовные слова в чистых сердцах слушающих» [Преп. Григорий Синаит,Главы о заповедях и догматах, Добротолюбие,Т.5,с.184-185].

«Когда единое ума делается троичным, — пишет свт. Григо­рий Палама в «Слове о молитве», — оставаясь единым, тогда он сочетается с Богоначальной Троичной Единицей». Это тро­ичное действие ума состоит в том, что ум, обычно направленный на внешние предметы (первое действие), возвращается в себя (второе действие) и оттуда молитвенно восходит к Богу (третье действие). «Единое же ума делается троичным, пребывая еди­ным, в своем обращении к себе и в восхождении через себя к Богу». Оба эти действия обозначаются так же, как «свитие» (συνελεχιν) ума и его «простирание вверх», с объяснением, что «обращение ума к себе есть его хранение... а восхождение его к Богу совершается молитвенно». Находясь в этом состоянии, ум человека «достигает неизреченного» и «вкушает будущий век».

Итак, цель молитвы — соединение с Богом, все остальное — познание мира, блаженство, просвещение светом — прихо­дят как следствие такого единения.

Соединиться с Богом, ут­верждает свт. Григорий Палама, «невозможно, если мы, поми­мо нашего очищения, не станем вне, или лучше сказать, выше нас самих, оставив все, что относится к миру чувственному, и возвысившись над мыслями, умозаключениями и всяким знани­ем и даже самым разумом, всецело находясь под действием умного чувства... и достигнув неведения, которое выше ведения, или, что то же, выше всякого вида... философии». Это высшее духовное состояние, когда человек отделяется от всего тварного и изменяемого и, соединяясь с Божеством, озаряется Его светом, свт. Григорий Палама называет безмолвием, или исихией. «Безмолвие, — пишет он, — есть остановка ума... забвение низших, тайное ведение высших, отложение мыслей на нечто лучшее их; это и есть истинное делание, восхождение к истинному созерцанию и видению Бога… только оно есть показатель истинно здоровой души, ибо всякая другая доброде­тель есть только лекарство, исцеляющее немощи души… а со­зерцание есть плод здоровой души... им обожается человек, не путем восхождения от разума или от видимого мира при помо­щи гадательной аналогии... но восхождением по безмолвию... ибо посредством его... мы неким образом прикасаемся (Божественной) блаженной и неприкосновенной природе. И, таким образом, очистившие сердца посредством священного безмолвия и смешавшиеся неизреченно со Светом, превыша­ющим чувство и ум, видят в себе Бога, как в зеркале».

Когда человек соединен с Богом, то он в Боге видит все. «Подобно тому, — пишет свт. Григорий Палама, — как пря­мые линии, расходящиеся из центра, рассматриваются совер­шенно нераздельными в нем, так и удостоившийся быть в Боге постигает простым и нераздельным ведением все предсуществующие в Нем логосы тварных вещей».

В опыте умной молитвы подвижнику открывается «ведение словес твари»: «Когда я начинал молиться сердцем, все окру­жающее меня представлялось мне в восхитительном виде: дре­ва, травы, птицы, земля, воздух, свет — все как будто говори­ло мне, что существуют для человека, все свидетельствуют любовь Божию к человеку... И я понял из сего, что называется... "ве­дение словес твари" и увидел способ, по коему можно разгова­ривать с творениями Божиими» [Откровенные рассказы странника духовному своему отцу,с.43].

 

 

О трех видах молитвы (по преподобному Симеону Новому Богослову, Добротолюбие, т.5).

«Есть три образа внимания и молитвы, - говорит преподобный Симеон Ноовый Богослов, - коими душа возвышается и преуспевает, или низвергается и гибнет».

Первый вид молитвы воображательный, или медитационный: «Отличительные свойства первого образа, - говорит преподобный Симеон Ноовый Богослов, - таковы: когда кто, стоя на молитве и воздевая на небо руки свои и очи свои, и ум свой, держит в душе божественные помышления, воображает блага небесные, чины ангелов и обители святых, и кратко, все слышанное в Божественных Писаниях, собирает в ум свой, и рассуждает о том тогда во время молитвы, зря на небо, и подвигает тем душу свою к вожделению и любви Божией, а иной раз извлекает даже слезы и плачет. Но при этом образе молящийся начинает кичиться в сердце своем, сам того не понимая; ему кажется, что делаемое им есть от благодати Божией в утешение ему. А это есть знак прелести. Такой человек, если уединиться то может исступить из ума. Но если и случится, что не исступит он из ума, все же невозможно ему будет стяжать добродетели или бесстрастие. На этом пути прельщаются и те, которые видят свет телесными очами, обоняют благовония, слышат гласы и подобное. Некоторые из таких взбесновались и в безумии ходят с места на место».

Второй вид молитвы головной, т.е. совершаемый в голове: «Второй образ есть такой, – когда кто сводит ум свой внутрь себя, отвлекая его от всего чувственного, хранит чувства свои, собирает все помыслы свои, чтоб не скитались по суетным вещам мiра сего, – и то исследует помыслы свои, то вникает в слова читаемой молитвы, то возвращает назад помыслы свои, если они, быв пленены дьяволом, унеслись к чему суетному и худому, то с большим трудом и самопонуждением напрягается придти в себя самого, если был возобладан и побежден какой-либо страстью. Отличительная черта этого делания та, что оно происходит в голове: мысли с мыслями борются. Имея такой подвиг и такую брань с самим собой, не может он мирствовать в себе никогда, и не находит времени заняться деланием добродетелей, чтоб получить и венец правды. Такой человек подобен ведущему брань с врагами своими ночью в темноте, который слышит голоса врагов своих и принимает удары от них, но не может ясно видеть, кто они такие, откуда пришли, как и для чего бьют его. Потому что сам он пребывает в голове, а помышления злые исходят из сердца. Он и не видит их, так как не внимает сердцу. Тьма, которая в уме его, и буря, какую имеет он в помыслах своих, причиняют ему этот ущерб (т.е. не дают ему видеть это), и нет ему возможности ускользать от врагов своих демонов, чтоб они не поражали его. Тщетно подъемлет он труд, несчастный, и даже совсем теряет мзду свою, если при этом, и сам не замечая того, возобладан бывает тщеславием, воображая, что надлежаще внимает себе.

В гордости своей презирает он других и осуждает их, а себя самого хвалит, мечтая при сем, что достоин быть пастырем словесных овец».  Этот образ молитвы «лучше первого, как лучше ночь лунная ночи темной, в которую не светит луна».

Третий вид молитвы – сердечный, когда ум сходит вниманием в сердце и там нерассеяно творит молитву Иисусову: « быть в сердце – отличительная черта сего третьего образа молитвы, да хранит сердце в то время, когда молится, и внутрь его да вращается неотходно, и оттуда, из глубины сердца да воссылает молитвы к Богу… Когда же, наконец, ум там, внутрь сердца, вкусит и чувством ощутит, яко благ Господь, и усладится тем (наш труд; вкушение же сие есть действо благодати, в смиренном сердце); тогда не захочет уж он отдаляться от места сердечного (тогда скажет и он те слова, какие сказал Ап. Петр: «добро нам зде быти»)... и всегда уже будет взирать туда внутрь сердца и там неисходно вращаться, отгоняя все помыслы.

Это делание некоторые из отцов назвали сердечным безмолвием; другие назвали его вниманием; иные – трезвением и противоречием (помыслам), иные еще рассмотрением помыслов и хранением ума. Они все в нем преимущественно упражнялись, и им сподобились получить божественные дарования. Стой вниманием внутри себя самого (не в голове, а в сердце). Там имей ум свой, стараясь всячески обрести место, где сердце, чтоб, обретши его, там уже всецело пребывал ум твой. Ум, подвизаясь в сем, улучит место сердца. Это случится, когда благодать даст сладость и теплоту молитвенную. С этого же момента и потом, с какой бы стороны ни возник и ни показался какой-либо помысел, прежде чем войдет он внутрь и помыслится, или вообразится, ум тотчас прогоняет его оттуда и уничтожает именем Иисусовым, т.е. Господи Иисусе Христе,помилуй мя! …Бог одного от нас требует, – того, чтоб сердце наше было очищаемо посредством внимания. А затем будет, по слову Апостола: «если корень свят, то явно святы и ветви и плод» (Рим. 11, 16).

Желая построить дом, мы прежде возлагаем не кровлю, а после полагаем основание, потому что так нельзя, но прежде кладем основание, потом строим дом, и тогда уже возлагаем кровлю: так надлежит нам поступать и в отношении к духовному: прежде положим основание, т.е. станем хранить сердце и изгоним из него страсти, потом построим духовный дом, т.е. прогоним мятеж, воздвигаемый в нас злыми духами посредством внешних чувств и навыкнем пресекать эту брань, как можно скорее, и тогда же возложим и кровлю, т.е. совершенное отрешение от всего, чтоб всецело предаться Богу, – и тем закончим духовный дом свой во Христе Боге».[Добротолюбие,Т.5]

Авва Агафон говорил: «человек подобен дереву: телесный труд – листья, а хранение сердца – плод. Поелику же, по Писанию, «всякое древо, еже не творит плода добра, посекаемо бывает и во огнь вметаемо» (Мф. 3, 10), то очевидно, что мы должны все попечение иметь о плоде, т.е. о хранении ума. Впрочем для нас потребно и лиственное прикрытие и благоукрашение, т.е. телесный труд».

Патриарх Каллист и сподвижник его Игнатий Ксанфопулы говорят: «… желающий разумно трезвенствовать, пусть, сошедши внутрь сердца, непрестанно понуждает себя молиться чисто и непарительно, одним внимая словам молитвы и в них углубляясь, именно: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!» дотоле, пока ум просветится в сердце, как говорит св. Диадох: «которые сие святое и преславное имя непрестанно содержат мысленно во глубине сердца своего, те могут, наконец, увидеть и свет ума своего» (Добротолюбие,Т.5,гл. 59)».

Святитель Григорий Палама в трактате «О священно-безмолствующих» говорит: «…те, кои возжелали сами себе принадлежать и воистину по внутреннему человеку быть

монахами, вводили ум внутрь тела и держали его там. Да и самых новоначальных не неуместно научать, чтоб внимали себе и навыкали вводить ум свой внутрь Так как у тех, кои недавно вступили в подвиг сей, ум, и будучи собираем внутрь, часто внутрь».

Преподобный Макарий Великий учит: «Главнейшее дело подвижника в том состоит, чтобы, вошедши в свое сердце, сотворить там брань с сатаной и возненавидеть его, и противоборствуя помыслам его, воевать с ним».

«Внимание, – говорит Никифор Уединенник, – некоторые из святых называли блюдение ума, иные – хранением сердца, иные – трезвением, иные – мысленным безмолвием, а иные – еще иначе как. Но все сии наименования одно и тоже означают; как о хлебе говорят – укруг, ломоть, кусок, так и о сем разумей…Внимание есть признак искреннего покаяния…Внимание есть пресечение помыслов, памяти же Божией палата и сокровищница терпения всего находящего. Внимание потому есть веры, надежды и любви виновница…Это величайшее из великих делание делается достоянием многих или всех наипаче чрез научение. Редкие ненаученно получают его от Бога, по своему нуждническому труду и по теплоте веры; но что редко бывает, то не закон».

 

Пересматривая при подготовке к конференции святых отцов и прошлый опыт я тезисно хочу изложить некоторые практические советы святых отцов желающим заниматься молитвой Иисусовой:

- Старец Кирилл(Павлов) говорил:  «Иисусова молитва должна быть со вниманием и с полным сосредоточением ума. Собери его со всем тщанием в самом себе, не давай ему шататься туда-сюда, ибо он постоянно норовит убежать в мир. Сиди на низкой скамеечке, не сутулься, дыши тихо и ровно, оставь все заботы и попечения о мирских делах и даже о монастырских. Если чувствуешь усталость, можешь стоять на коленях, опершись локтями на стул или табурет, но дело не в этом. А с великой мольбой сердечной говори в себе, то есть мысленно: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя!» Если будешь соблюдать это правило, не оставляя его и не делая больших перерывов, к тебе непременно придет милость Божия и ты стяжешь дух мирен, дух благодати. Так заповедали молиться Глинские старцы…».

-Жизнь должна проходить по закону Евангельскому – по совести в послушании Церкви.

-Необходимо руководствоваться опытным непрелестным духовником и взять у него благословение на творение умной молитвы: «Невозможно, – говорит преподобный Григорий Синаит, –  кому-либо самому научится художеству добродетелей, хотя некоторые пользовались своим опытом, как учителем»(Добротолюбие,Т.5,15).

-Молитву не развлечённую дает только Бог, когда обретет чистое и смиренное сердце. Потому нужно искать в покаянном чувстве прежде всего Бога, а не благодатных состояний или переживаний – молитва и другие духовные дарования придут сами собой, в свое время, когда благоволит Бог. «Что от Бога, то само собою приходит, – говорит преп. Исаак Сирин, – тогда как ты и времени того не знаешь».

-Все внешние приемы, такие как соединение молитвы с биением сердца или с дыханием и другие – это технические приемы, старец Кирилл не благословлял их применять, больше нужно обращать внимание на покаянное чувство.

-Начало премудрости страх Божий, который постепенно переходит в искреннюю горячую любовь к Богу: «отдай все свое внимание возлюбленному Христу, – говорил старец Кирилл, –  чтобы возлюбить Его всем сердцем, всею душею, всем разумением своим и всеми помышлениями своими!».

Мне очень близок пример который привел старец Порфирий Афинский: как-то к нему пришел монах и просил дать совет как творить Иисусову молитву. Старец привел ему следующий пример: он сказал, что к нему пришла студентка и не может забыть молодого человека, которого однажды увидела. Я сказал, чтобы она выбросила его из головы. Через некоторое время она опять пришла и говорит, что не может его забыть. Я сказал ей: «тебе нужно учиться, забудь его – это пройдет». Через месяц она приходит и говорит: «я не могу без него жить и я иду его искать».

Без всецелой и нераздельной любви к Богу не может быть внимательной молитвы.

-Необходима печаль по Богу, или как учит преподобный Силуан Афонский – скучание по Богу.

-Для внимательной молитвы необходимо уединение, которое при современном ритме жизни найти почти невозможно. Нам нужно учиться молиться в том месте где нам определил быть Бог и, как учит Господь: найти уединенное место во внутренней клети и молиться там тайно. Блаженнийший Онуфрий митрополит Киевский и всея Украины по этому поводу говорит, что молитву нужно “запихивать” в каждую щелочку, т.е. молиться где есть только возможность. Христа ради юродивый Андрей учился молился на входе в храм, где его все толкали и говорил, что если он там научится молиться, то сможет молиться в любом месте.

-Часто задавать вопрос: чем живет наше сердце, кого или что оно любит? А что в нашем сердце живет – то проявляется во время молитвы в помыслах.

-Нужно посвящать молитве Иисусовой определенное время –лучше раньше лечь спать и раньше на час или больше встать и посвятить его молитве: «С утра говорит преподобный Григорий Синаит, – понудь ум свой сойти из головы в сердце и держи его в нем, и непрестанно взывай умно и душевно: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя!»… Когда увидишь возникновение и приступание помыслов, не засматривайся на них, хотя бы они и не были худы; но держа неисходно ум в сердце, взывай к Господу Иисусу, и скоро прогонишь помыслы и наводителей их бесов отгонишь, опаляя их и бичуя невидимо божественным именем сим. Так учит преподобный Иоанн Лествичник, говоря: именем Иисуса бичуй супостатов, ибо против них нет более сильного оружия, как это, ни на земле, ни на небе… ». С утра творимая молитва дает молитвенный настрой на весь день, ка пшеница брошенная на жернова сердца.

- О теплоте сердечной: когда человек начинает собирать силы души в сердце, тогда появляется сердечная теплота, но на этом не надо покоится – это естественное состояние. У меня в детстве был знакомый, который силой внимания представлял что рука его получила ожег, и при общем удивлении все наблюдали как она покраснела. Так и с теплотой – нечем превозносится при сердечной теплоте, хотя она начало собирания, исцеления, так как внутреннее делание зависит от внутренней целостности.

- Нужно использовать время Богослужения для молитвы. Представьте пришел человек в библиотеку или спортзал и вместо того чтобы читать или заниматься спортом он начинает ходить туда-сюда, разговаривать с другими людьми, отвлекаться по разным второстепенным вопросам, а другой пришел и только читает или занимается спортом, кто достигнет успехов? Так и мы, придя в Церковь не должны отвлекаться, а целенаправленно со вниманием упражняться в молитвенном делании.

Ошибка многих – все хотят получить быстрый результат, начинают заниматься умным деланием и не видя быстрого успеха, начинают охладевать и потом бросают упражнение в сердечной молитве. Но и в науке, и спорте, и других видах деятельности достигают успеха не сразу, а через года и десятилетия, постепенно стремясь к поставленной цели.

-Не принимать никаких внешних проявлений во время молитвы (голоса, запахи, свет и другое), беречься немирного разгорячения и истерических слез. Необходимо прочитать книгу “О прелести” Святителя Игнатия Брянчанинова и Добротолюбие где предупреждают о прелести.

-Необходимо читать книги об Иисусовой молитве – Святителей Феофана Затворника и Игнатия Брянчанинова, Добротолюбие и другие книги подвижников, которые своей святостью засвидетельствовали опыт изложенный в их книгах.

-Внутреннее делание зависит от внутренней целостности. Никифор Уединеник в Слове о трезвении и хранении сердца говорит: «стараясь в тщательном трезвении надзирать над нашей мысленной силою, ею право править и ее исправлять, каким другим способом можем мы успеть в сем, как не собрав от вне рассеянный чувствами ум, и введши его внутрь, в это самое сердце, которое есть хранилище помыслов? Итак, собрав ум свой к себе – понудь его сойти в сердце и там остаться»[Добротолюбие,Т.5,4].

Заключение.

Человеку недостаточно иметь только рациональные(умственное) знание о Боге. Для спасения необходимо целостное познание Бога, предполагающее соединение с Ним всем своим психофизическим составом – чувством(сердцем), умом(разумением) и волей (крепостью) – в нетварных Божественных энергия, т.е. благодати. В греческом языке слово Спаситель – о Сотир имеет один корень с прилагательным сос, которое имеет значение – «целый», «здравый», «неповрежденный». Господь пришел на землю именно для того, чтобы спасти мир от разделения, которое произошло из-за грехопадения первых людей. «Человеколюбивый Бог, –  говорит преподобный Максим Исповедник, –   для того сделался человеком, чтобы человеческое естество (т.е. всех людей), собрать к Себе, и остановить его от падкости на зло; по коей оно само на себя разделяется, и само против себя восстает, никакой не имея остановки, по причине непостоянной подвижности (изменчивости) расположения в отношении к другим. [Добротолюбие. Преп. Максиим Исповедник Умозрительные Главы.102].

Спаситель пришел на землю для исцеления человеческой природы и дал возможность соединиться Богом путем исполнения евангельских заповедей  и непрестанной молитвы, которые меняют человека и делают его сос – здравым, целым, возвращая ему не только райскую неповрежденность, но и обоживают, соделывают богами по благодати. 

Господь и сегодня сильно желает собрать всех нас во едино под свои крылья (Мф.23:37–38)

 Место где собирает нас Господь – это наше сердце, в котором «источник жизни» (Притч.4,23), и там воссоединяет нас с Собою с помощью Иисусовой молитвы, которая сама по себе не самоцель, а самый удобный способ к единению с Богом в любви, которая и является самой главной целью нашего спасения.