Архимандрит Амвросий, наместник Свято-Никольского мужского монастыря Гомельской епархии, совершил Божественную литургию в храме женской колонии в день престольного праздника

Сегодня, 18 февраля, праздник иконы Божией Матери «Взыскание погибших». О происхождении этого образа достоверных сведений не сохранилось, но наш народ, веря во всесильную помощь Пресвятой Богородицы с незапамятных времен, прибегает к Ней как к последнему пристанищу, последней надежде погибающих людей, среди которых те, кто осужден и отбывает наказания в учреждениях уголовно-исполнительной системы независимо от тяжести совершенных ими преступлений.

Христианская церковь взяла на себя обязанность заботиться об узниках еще на Первом Вселенском соборе в 325 г. в Никее. Православная церковь продолжает традиции тюремного миссионерства и благотворительности. Осужденные сегодня не остаются без духовного попечения и пастырских отеческих наставлений. Во многих исправительных учреждениях закрытого типа оборудуются молельные комнаты или строятся храмы, где совершаются таинства Исповеди и Причастия, происходит воцерковление осужденных и сотрудников тюрьмы.

Пять лет назад в женской колонии г. Гомеля ИК № 4, что на ул. Антошкина, появилась возможность совершать богослужения. Построенный на ее территории новый храм был освящен в честь иконы Божий Матери «Взыскание погибших» и сегодня – престольный праздник небольшой тюремной общины. В красивом однокупольном храме всегда много света, но богомолицы в одинаковых ярко синих телогрейках стайкой жмутся к западной стене церкви. На клиросе – певчие, среди которых есть осужденные. У выхода – тюремный надзиратель.

Архимандрит Амвросий (Шевцов), наместник нашей обители и благочинный монастырей Гомельской епархии, в сослужении иерея Павла Землякова, председателя епархиального отдела по тюремному служению, совершил Божественную литургию.

По окончании богослужения отец Амвросий обратился к молящимся с пастырским словом.

Фото предоставлено администрацией ИК-4

РУССКАЯ  ПРАВОСЛАВНАЯ  ЦЕРКОВЬ  И  ТЮРЕМНЫЕ  УЧРЕЖДЕНИЯ:  ТРАДИЦИИ   ВЗАИМООТНОШЕНИЙ

На Руси еще со времен Русской Правды существовали церковные суды с собственной юрисдикцией, к компетенции которых, по византийскому Номоканону и церковным уставам князей Владимира и Ярослава, относились все явления общественной и частной жизни, связанные с церковью и нравственностью. Их классификация была следующей:

Включение монастырей в общую систему наказания России связано с их использованием в качестве средства наказания преступников. Монастырская ссылка «на покаяние», «смирение» и «под начало» практиковалась за правонарушения и преступления в отношении как духовных, так и светских лиц. Для священнослужителей такое наказание чаще всего предусматривалось за преступления против веры и нетяжкие уголовные (участие в расколе и прочих «ересях», порочное поведение, требование платы за пострижение и т.п.), для мирян – за нарушение норм семейного и наследственного права (незаконное рождение ребенка, преступная связь, многобрачие и т.п.). Для соответствующих целей использовалось большинство существовавших в тот период монастырей, прежде всего в отдаленных местностях. Кроме того, бытовало насильственное пострижение в монастырь детей родителями и жен мужьями, хотя в последнем случае в качестве наказания в монастырь заключали не только супруга, но и священнослужителя, допустившего незаконный постриг.

Судебником 1550 г. в качестве меры наказания было впервые введено тюремное заключение, причем наиболее суровым его видом считалось монастырское заточение. Печальной известностью пользовалась тюрьма Соловецкого монастыря, куда начиная с середины XVI в. ссылались религиозные и государственные преступники. Всего через Соловки прошли около 600 заключенных. Во второй половине XVIII в. открылась еще одна монастырская тюрьма в Спасо-Евфимиевом монастыре г. Суздаля. С 1766 по 1902 гг. здесь перебывало свыше 400 чел., из них 340 – в XIX в.. В 1840-е гг. законодательное оформление получила ссылка в монастырь несовершеннолетних (на вечную работу – в качестве замены смертной казни, в отдаленные монастыри на 15 лет – за убийство и поджог, на 7 лет – за неоднократные кражи и другие подобные преступления). Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (ред. 1885 г.) содержало перечень категорий лиц, которые могли быть подвергнуты монастырскому заточению: несовершеннолетние от 10 до 17 лет, совершившие преступления «по неразумению или осознанно»; священнослужители и монашествующие, приговоренные к временному заключению в тюрьму; гражданские лица за вступление в брак без воли родителей, прелюбодеяние, похищение женщины для вступления с ней в брак против ее воли, кровосмешение с близкими родственниками. Эта тенденция отражала изъятие данного вида наказания из ведомства духовного суда. Церковные суды могли применять монастырскую ссылку в основном только в отношении священнослужителей и монашествующих. Вместе с тем сохранялась функция монастырей по увещеванию преступников. С последней четверти XIX в. монастыри постепенно утрачивают свою карательную роль, что было вызвано начавшейся реформой пенитенциарной системы и строительством новых государственных тюрем. Число ссыльных в монастырях и заключенных в монастырских темницах заметно снизилось.

Обязанность заботиться об узниках христианская церковь взяла на себя еще на Первом Вселенском соборе в 325 г. в Никее. На Руси первые сведения о проявлении милосердия по отношению к людям, лишенным свободы, относятся к началу XI в. Благотворное влияние православных истин на князя Владимира нашло выражение в его добросердечном отношении к преступникам и готовности отменить смертную казнь. В Изборнике Святослава (1076 г.) тюремная миссия рассматривалась как средство достижения Царства Божия: для этого «…к темнице дойди, видишь беду их и вздохи». Иными словами, первые русские князья видели в преступниках людей, не окончательно погибших, а оступившихся, проявляли милосердие к ним и заботились о спасении их душ.

К XII в. относится появление на Руси православной практики духовно-нравственного назидания (увещевания) «впадших в преступления» лиц и заботы о них. Например, преподобному Варлааму Хутынскому, основателю и игумену Спасо-Преображенского Хутынского монастыря, удалось добиться успеха в исправлении осужденного, которого он спас от утопления в Волхове. Заступничество о преступниках со стороны духовенства постепенно превратилось в обязанность. В этом отношении весьма интересно наставление Московского митрополита Петра (XIV в.): «Милуйте убогих… плененных и заключенных в темнице, каждый пусть благотворит по силе». Преподобный Иосиф Волоцкий (XVI в.) наставлял не только посещать места лишения свободы, но и оказывать находящимся там материальную и духовную помощь: «дойди до темницы и узнай беду тамошних, чего требуют подай, поскорби, вздохни, прослезись с ними; вспомни, что многие из них страждут за один какой-нибудь грех, а мы постоянно грешим и, однако, живем счастливо».

Заключенных в темницах посещали не только представители духовенства, но и миряне. Обычай навещать на праздник Пасхи обездоленных и узников существовал на Руси еще с древности. Представители всех сословий в этот день приносили заключенным свое угощение, прося их молитв о себе, поскольку верили, что страждущий человек ближе к Богу. Даже царь в этот день приезжал в тюрьму и говорил заключенным: «Христос Воскрес и для вас!» Осужденным от царского имени раздавались одежда и угощение. В тюремной миссии XVII в. наиболее показателен пример патриарха Никона, никогда не забывавшего о тюремных «сидельцах». В праздники он посещал темницы, наделяя колодников милостыней и пастырским утешением. Одним из последователей патриарха был святитель Митрофан Воронежский, который при объездах своей епархии всегда жертвовал на тюрьмы и «согревал души заключенных словом утешения». В XVIII в. выделяется личность святителя Тихона Задонского. Он, как и его предшественники, на Пасху и Рождество рассылал деньги заключенным в остроги, нередко посещал их с духовными беседами.

Вплоть до XIX в. тюремное миссионерство, имевшее статус благочестивой традиции, держалось за счет личной инициативы отдельных пастырей и мирян. Церкви в зданиях тюрем специально еще не строились, а службы совершались нерегулярно. В частности, в марте 1652 г. в Вологде было получено указание от царя Алексея Михайловича «приходских церквей попам в Губную избу приходить к тюремным сидельцам для пения заутрени… и вечерни по очереди» при окончательном рассмотрении и разрешении дел.

Узники не были лишены веры. По случаю болезни или по желанию к ним приходил священник, исповедовал и напутствовал. Так, в одном из архивных документов Вологодской консистории за 1686 г. написано о раскольнике, обвиненном в сожжении 50 крестьян, что «хотя он и покорение святой церкви принесет, и отца духовного принять и исповедаться и святых тайн причаститься желати будет истинно, и его, исповедав и причастя, сжечь в струбе и без допроса и пепел развеять, чтоб знака и костей не было…».

В часовне Вологодского острога была своя реликвия – чудотворная икона Божьей Матери всех скорбящих радости XV в. Она принадлежала сыновьям угличского князя Андрея Большого Иоанну и Димитрию, заточенным в Спасо-Прилуцком монастырь дядей, Иваном III. После смерти князя Иоанна в 1522 г. за иконой, перед которой он молился все 32 года заточения, закрепился статус чудотворной, заступницы и покровительницы князя-узника, исцелявшей больных. В тюремную часовню вологодского острога, где она хранилась, приходило очень много паломников. Святыня была утрачена в период антирелигиозной кампании 1920-х гг.

Одной из сложнейших обязанностей православного духовенства было сопровождение приговоренных к смертной казни до места исполнения приговора. Перед этим проводились духовные беседы со смертниками, их исповедовали и причащали. Во время пути на казнь и возле эшафота священник укреплял и утешал их. Осужденные часто неадекватно реагировали на подобную заботу пастыря, поэтому от священников требовались особая выдержка и твердость духа.

Общественную упорядоченность и организованность идея нравственного исправления заключенных в России, развитая из христианской заповеди (посещение узников и забота о спасении их душ), получила в царствование Александра I в связи с учреждением в 1816 г. «Человеколюбивого общества». Император, руководствуясь изречением Христа «В темнице был, и вы пришли ко Мне», разрешил благотворителям посещать заключенных. Благодаря наблюдению за арестантским бытом в 1819 г. были выработаны правила для Общества попечительного о тюрьмах, одна из главных целей которого – нравственное исправление преступников, наставление их в правилах «христианского благочестия» и «доброй нравственности». Исполнительными органами этого общества стали комитеты. Первый из них, созданный по образцу английского тюремного общества, появился в Петербурге. Вслед за столицей подобные образования стали возникать и в других городах империи. Наряду с общественными деятелями и предпринимателями представители духовенства становились активными членами комитетов.

В числе священнослужителей, стоявших у истоков тюремной благотворительности, можно назвать митрополита Санкт-Петербургского Михаила и архиепископа Тверского Филарета Дроздова (впоследствии митрополита Московского).

В начале 1820-х гг. Петербургский митрополит Серафим (сменивший на этом посту митрополита Михаила) на просьбу члена столичного комитета графа А.Х. Бенкендорфа о назначении «от приходских церквей в тюрьмы священников для молитвословий, назиданий и поучений из священной истории… для исповеди и приобщения Святых Таин» выделил 35 священников. Комитет распределил их по тюрьмам, а за посещениями священнослужителей поручил наблюдать своим членам. Богослужение и церковная проповедь в местах лишения свободы стали наилучшим средством духовно-нравственного воспитания заключенных.

По инициативе Общества попечительного о тюрьмах и на средства прежде всего местных его комитетов и отделений в тюремных заведениях России стали появляться православные храмы и часовни. Содержание причта также финансировалось этим обществом. После получения князем В.С. Трубецким в 1836 г. разрешения Николая I на повсеместное сооружение в тюрьмах церквей храмы стали открываться во всех городах, где существовали комитеты.

При участии духовенства петербургский комитет Общества попечительного о тюрьмах разработал «Правила для назидания ссыльных в Сибирь, в обязанностях веры и нравственности, во время следования их к местам назначения», которые циркуляром от 15.07.1842 г. были распространены по всей стране. Данным документом духовенству предписывалось «наставлять арестантов в правилах веры на ночлегах, дневках и остановках». Беседы священников с заключенными рекомендовалось вести с христианской любовью, простотой, снисхождением, не говорить с ними в оскорбительном тоне – «низко преступление, но человек достоин сострадания». Арестантов следовало располагать к покаянию перед Богом и постановленной от него властью, к покорности воле законного начальства и уважению к нему, «ибо нет власти не от Бога». Священнослужители обязывались утешать и ободрять преступников, разъяснять им, что страдания, перенесенные с покаянным чувством, становятся средством спасения души в вечной жизни. Беседы с арестантами могли касаться предметов не только религиозно нравственных, но и житейских. Рекомендовалось не принуждать к участию в разговоре тех, кто к вере относился без внимания.

Разработанные рекомендации существенно облегчили деятельность священнослужителей. Так, священник Иоанн Соколов духовно окормлял 56 узников Петербургского тюремного замка. Осужденные содержались вместе довольно долго, поэтому отец Иоанн обращался к ним как к одной семье, где у каждого было свое место. Его беседы с ними длились по полтора часа два раза в неделю.

Безусловно, в организации проповедей были и свои трудности, возникавшие из-за равнодушия как тюремной администрации, так и самих священников, отчего приходилось прибегать к помощи силы. Так, в 1854 г. член комитета Общества попечительного о тюрьмах А.Н. Муравьев обратил внимание Петербургского митрополита Никонора на «безучастие столичного духовенства к религиозным потребностям заключенных». Для религиозно-нравственного образования арестантов столицы митрополит назначил 10 священнослужителей, в обязанности которым вменялось безвозмездное обязательное посещение арестантов в будничные, воскресные и праздничные дни, а также ежегодное предоставление отчетов о результатах их бесед с заключенными. Независимое наблюдение со стороны церкви за деятельностью священников было поручено архимандриту Платону. Кроме того, 17 февраля 1855 г. были утверждены вице-президентом комитета Попечительного общества викарий епархии Христофор, а его директорами – рекомендованные Никонором священники. Судя по сохранившимся отчетам вице-президента митрополиту, возобновленные религиозно-нравственные беседы духовенства с арестантами велись успешно.

В целом отношения тюремной системы и православной церкви в XIX в. можно назвать сложившимися и юридически оформленными. Глава Х «О церкви» Тюремной инструкции 1831 г. подробно регламентировала правовое положение православной церкви и порядок отправления религиозных обрядов арестантами.

Основное внимание духовенства было сосредоточено на организации тюремного быта и формировании из заключенных право послушных личностей. Для организации церковных служб в тюрьмах предусматривалось строительство православных храмов и часовен. Законом от 15.06.1887 г. священники, дьяконы и псаломщики этих храмов были отнесены к управленческому аппарату. С этого времени можно говорить о появлении в России самостоятельного института тюремного духовенства. Повседневная организация этой деятельности осуществлялась не только под контролем Синода: она также регламентировалась циркулярами Главного тюремного управления (ГТУ), губернаторов и тюремных инспекторов.

К началу ХХ в. церковные помещения стали обязательным атрибутом каждого пенитенциарного учреждения. Так, в Вологодской губернии тюремные православные церкви имелись в губернской и каторжной тюрьмах, Грязовецкой, Кадниковской, Великоустюжской, Тотемской, Устюженской, Сольвычегодской уездных тюрьмах; часовни – в Никольской и Устьсысольской тюрьмах. В Яренской тюрьме богослужения проводились в свободных камерах, а строительство деревянного храма там началось в 1902 г.

Всего в России (1911 г.) в 273 тюремных церквях и 77 церквях, расположенных при тюрьмах, служили 346 священников, 30 дьяконов и 208 псаломщиков. В исправительных арестантских отделениях имелось еще 40 церквей, которые обслуживали 44 священника, 4 дьякона и 30 псаломщиков.

Строительство тюремных церквей регламентировалось Инструкцией для разработки проектов тюремных зданий, принятой в 1914 г. Этот документ предусматривал наличие в храме не менее двух входных дверей, одна из которых предназначалась для арестантов, другая – для прочих прихожан, прежде всего членов семей тюремных служащих и других лиц, заслуживавших доверия. Им выдавались именные разрешения (билеты) за подписью и печатью начальника тюрьмы на разовое или постоянное посещение церкви. Согласно циркуляру ГТУ от 21.11.1909 г № 1017 арестанты на богослужении размещались отдельно от остальных верующих за барьером (железной решеткой) или широким пространством, а также за нарядом стражи. Эти меры позволяли избежать общения арестантов с посторонними лицами (разговоров, передач) и препятствовать возможным побегам из места заключения.

В условиях ограниченности государственных средств на нужды мест заключения штатная численность тюремного духовенства зависела от материальных возможностей местных органов Общества попечительного о тюрьмах. Обычно в состав клира входил один священник, который и являлся настоятелем тюремной церкви. В некоторых приходах служить ему помогали диакон и псаломщик. На практике большинство священнослужителей выполняли свою работу за символическую плату или на общественных началах. В частности, в 1918 г. расходы на содержание священников в тюрьмах Вологодской губернии были запланированы от 200 руб. в Грязовецкой тюрьме и до 30 руб. в Никольской. Годовой оклад диакона и псаломщика составлял от 36 до 72 руб. (18) В уездных тюрьмах, где штатных священников не было, религиозно-духовная деятельность осуществлялась приходскими священнослужителями из числа членов местных попечительных отделений. Например, в отчете Устьсысольской уездной тюрьмы за 1916 г. докладывалось, что «особого состава духовенства нет. Богослужения совершаются директорами, священниками Устьсысольского Троицкого собора бесплатно».

Благополучие тюремных храмов во многом зависело и от частных пожертвований. Существенную роль при этом играл староста церкви, обычно избираемый местным отделением комитета Общества попечительного о тюрьмах из представителей купеческого сословия, который мог не только организовать финансово-хозяйственную деятельность прихода, но и щедро жертвовать в пользу церкви. Так, в 1901 г. вологодский купец В. Киселев выделил из личных средств на благоустройство храма исправительного арестантского отделения значительную для того времени сумму – 2070 руб. Благодаря подобным взносам, по мнению начальника заведения, эту церковь «можно назвать… одною из первых в Вологде».

Богослужения в тюремных храмах и беседы с заключенными являлись лишь частью работы православного духовенства. Штатным священникам также было поручено создание школ для арестантов, заведование этими школами и преподавание в них. Так, в течение 1896 г. в школе Саратовской губернской тюрьмы обучались 214 чел., а Ковенской – 6621. Обучение заключенных имело целью не сообщение им суммы знаний, а назидание в благочестии и привитие религиозного чувства. Поэтому правилами, утвержденными МВД в 1887 г., устанавливалось обязательное изучение в тюремных школах Закона Божьего, грамоты с чистописанием, основ арифметики и других необходимых предметов. Священнослужителям в преподавании светских дисциплин помогали грамотные арестанты. Однако согласно циркуляру ГТУ от 28.05.1914 г. № 37 заключенные во время занятий в школе могли «обращаться только к учителю или отвечать на его вопросы, отнюдь не разговаривая между собою».

Кроме того, на тюремное духовенство были возложены функции по организации, содержанию и пополнению тюремных библиотек, проведению чтений духовно-нравственной тематики. Священники выступали заказчиками необходимой литературы и цензорами присылаемых изданий. Библиотеки пополнялись книгами в основном религиозного характера (Библией, молитвенниками, житиями святых и т.п.). Средства на приобретение литературы обычно выделялись местными комитетами Общества попечительного о тюрьмах либо в виде добровольных пожертвований передавались общественными организациями (Обществом распространения Священного Писания, Британским обществом и др.) и частными лицами. Ввиду недостатка средств на комплектование литературой, а также отсутствия в большинстве тюрем специальных помещений для хранения книжного фонда значительная часть тюремных библиотек находилась в неудовлетворительном состоянии. Так, скудные фонды библиотек уездных тюрем составляли в среднем от 150 до 300 экземпляров книг и периодических изданий. Годовой расход на покупку литературы не превышал 5 руб.. Обширным книжным фондом обладали лишь библиотеки наиболее крупных тюрем. Например, в библиотеке Александровской каторжной тюрьмы под Иркутском, которой заведовал священник Писарев, в 1909 г. насчитывалось более 4,5 тыс. томов. На приобретение книг в этой тюрьме ежегодно расходовалось до 300 руб..

Циркуляром Министерства юстиции от 16.07.1908 г. № 52 предписывалось выдавать арестантам для чтения книги и журналы только в тех случаях, «если они по содержанию своему не могут быть признаны вредными ни в религиозном, ни в нравственном отношениях и не заключают в себе учений, направленных против существующих государственного строя и управления». В циркуляре ГТУ от 12.07.1910 г. № 31 выражалось беспокойство о проникновении в тюремные библиотеки «вредных» книг и запрещался допуск в них изданий, «противных религии, правительственному и общественному порядку, а также доброй нравственности».

Тюремной инструкцией от 28.12.1915 г. священники были включены в состав тюремного совещания по вопросам внутреннего распорядка. Инструкция предписывала проводить общие молитвы заключенных утром, вечером, перед обедом и ужином, а целью воспитательного воздействия на заключенных определяла «внушение правильных понятий о религии и об общих гражданских обязанностях, требующих преданности Престолу и Отечеству и почитания соответствующим законам и властям».

С появлением во второй четверти XIX в. специализированных учреждений (ремесленных приютов и земледельческих колоний) для несовершеннолетних правонарушителей религиозное воспитание было признано одним из основных средств формирования их нравственных качеств. В целях религиозно-нравственного развития воспитанников за этими учреждениями закреплялись благонадежные священники, которые вели с ними регулярные занятия по изучению закона Божьего, церковному песнопению, беседовали на духовно-нравственные темы, распространяли среди подростков обстоятельные понятия о православном богослужении, формировали библиотеку.

Также тюремное духовенство привлекалось для воспитания у сотрудников тюрем ревностного отношения к исполнению должностных обязанностей. Наибольшее распространение получила практика отмечания юбилеев службы в тюрьме офицеров, чиновников и нижних чинов. Традиционно празднование начиналось в тюремной церкви, где служили молебен, затем священник выступал с благодарственным словом в честь юбиляра, в подарок которому, как правило, преподносилась икона. Такие торжества проходили при большом стечении народа. Нередко на этих мероприятиях присутствовали высокопоставленные чиновники тюремного ведомства, губернской и уездной администраций, епископата. Сообщения о подобных событиях размещались не только в местной прессе, но и в журнале «Тюремный вестник».

Многие священники посвящали тюремному служению большую часть своей жизни и пользовались у арестантов и персонала большим уважением. В числе священнослужителей, оставивших наиболее яркий след в православной тюремной миссии XIX – начала ХХ вв., можно назвать протоиерея и проповедника Родиона Путятина из г. Рыбинска, Пермского протоиерея Евгения Попова, который на основании своего многолетнего опыта пастырского попечения об арестантах издал «Беседы с заключенными в тюрьме», архимандрита Спиридона, проповедовавшего в Читинской тюрьме и на Нерчинской каторге, священника Иосифа Фуделя, осуществлявшего тюремное служение в пересыльной тюрьме г. Москвы, митрополита Трифона (Туркестанова) и иеромонаха Михея, проповедовавших в Сергиево-Посадской пересыльной тюрьме, и др.

За успешную деятельность по перевоспитанию осужденных некоторые тюремные священники представлялись к поощрениям. Например, законоучитель Вологодского ремесленного приюта священник Рождественско-Богородской церкви отец Иоанн Шадрин за многолетнюю (с 1886 по 1904 гг.) плодотворную работу на этом посту в качестве поощрения был возведен в сан протоиерея.

Следует отметить, что религиозное дело не везде было организовано надлежащим образом. Согласно сведениям из отчетов губернских тюремных инспекторов за 1896 г. при осмотре тюрем Лифляндской и Харьковской губерний почти во всех уездных городах было указано на «крайне pедкое посещение тюрем духовными лицами». Кроме того, в тюремных заведениях Лифляндской губернии обращалось внимание на «чрезвычайно малое количество книг для арестантского чтения». О недостатках в деятельности православного духовенства в тюрьмах неоднократно писали дореволюционные пенитенциаристы (Н. Гернет, Н.Ф. Лучинский, С.В. Познышев и др.). В частности, Н.Ф. Лучинский, критически оценивая работу тюремных школ, предлагал ввести в них вместо священнослужителей штатные должности преподавателей. Однако подобные суждения носили лишь рекомендательный характер, поскольку государство экономило средства на тюремные нужды, а местные комитеты и отделения Общества попечительного о тюрьмах таковыми в достаточном количестве также не располагали.

Итак, в истории дореволюционной России главным предназначением православного тюремного служения считалось облегчение положения узников, их нравственное исправление. Значительный опыт взаимодействия православной церкви с тюремными учреждениями весьма важен и интересен для организации современного пастырского служения в местах лишения свободы.

Статья Н.А. Беловой, кандидата исторических наук, преподавателя кафедры философии и истории ВИПЭ ФСИН России, взята модераторами сайта prison-nne.ru из открытого интернет источника с Официального сайта Вологодского института права и экономики ФСИН РФ, журнал «Вестник института».

Сайт Свято-Никольского мужского монастыря