Преподобномученик Серафим, архимандрит Жировичский

Дни памяти:
6 сентября и 28 октября

В годы Великой Отечественной войны в Восточной Белоруссии были открыты многие православные храмы, бездействовавшие в довоенный период. Церковь получила некоторое облегчение. Наметилось восстановление приходской жизни. Среди священнослужителей, которые особенно активно участвовали в открытии православных церквей в военное время, выделяются имена архимандрита Серафима (Шахмутя) и иерея Григория Кударенко. Они были первопроходцами частичного восстановления церковно-приходской жизни, разрушенной в период довоенных гонений. Один из них – архимандрит Серафим – прославлен как преподобномученик.

В миру его звали Роман Романович Шахмуть. Он родился 15 июля 1901 г. в д. Подлесье Ляховичской волости Барановичского уезда Гродненской губернии и происходил из семьи крестьян-бедняков. Кроме него в семье было еще два брата и семеро сестер. Эта большая крестьянская семья рано овдовела, в 1915 г. дети остались наполовину сиротами, так как умер их отец. Несмотря на крайнюю материальную нужду, Роман Шахмуть в 1915 г. сумел закончить Ляховичское 2-классное народное училище. С детства его влекло к Церкви, он много и усердно молился и в 1916 г. поступил послушником в Минский Свято-Духов мужской монастырь. К сожалению, в Минске Роман прожил недолго. В виду военных действий в 1917 г. он вынужден был возвратиться в Подлесье. В 1921 г., выдержав экзамен на звание псаломщика, Р. Шахмуть непродолжительное время служил при церкви Рождества Пресвятой Богородицы д. Велятичи Пинского уезда. В 1922 г., чувствуя в себе монашеское призвание, он прибыл в Жировицкий Свято-Успенский монастырь, где 1 апреля 1923 г. был пострижен в монахи с именем Серафим. Благодаря редким певческим способностям, ему поручили клиросное послушание. Он был хорошим регентом и уставщиком. В 1926 г. Серафима (Шахмутя) рукоположили во иеродиакона. В 1935 г. – во иеромонахи. В том же 1935 г. его отправили на приход в д. Курашево Вельского уезда Белостокского воеводства, где он прослужил до конца 1937 г. В это время о. Серафим занимался активной миссионерской деятельностью среди тех местных жителей, которые в 20-е – начале 30-х гг. были совращены в унию «восточного обряда». Многие из них, благодаря знакомству с о. Серафимом, отличавшимся глубокой верой в Истину Православия и способностями проповедника, вновь возвратились в Лоно Единой Святой Соборной и Апостольской церкви. В 1938 г. о. Серафим участвовал в крестных ходах с Жировицкой чудотворной иконой Божией Матери, которые проводились с целью защиты Православия от посягательств римо-католиков, а также для сбора средств на ремонт монастыря. Вместе с иконой он побывал в Гродно, Бресте, Волковыске, Яблочине, Вельске, Пружанах и других местах. Повсюду икону встречали торжественно и многолюдно. Богослужения совершались не только в храмах, но и в частных домах. Вместе с о. Серафимом деятельное участие в этих крестных ходах принимал его близкий друг Григорий Кударенко (летом 1941 г. рукоположенный во иереи). Неся крест монашеского послушания, о. Серафим вел строго аскетическую жизнь. В Жировицах он одно время поселился и жил при Св. Георгиевской кладбищенской церкви, которая никогда не отапливалась. И в холод и в жару ходил только в сапогах. В 30-е гг. о. Серафим познакомился с опальным архиепископом Пантелеймоном (Рожновским), находившимся в Жировицком монастыре в заточении за сопротивление, оказанное им, провозглашенной в 1925 г. автокефалии Православной Церкви в Польше. Именно под влиянием владыки Пантелеймона о. Серафим постепенно сформировался как монах высокой духовной жизни. В конце 1939 г. он возвел его в сан игумена, немного позже – в сан архимандрита.

В августе 1941 г. по благословению архиепископа Пантелеймона архимандрит Серафим (Шахмуть) и иерей Григорий Кударенко покинули Жировицкий Св. Успенский монастырь и выехали в направлении Минска. Им было поручено заняться организацией церковно-приходской жизни там, где эта жизнь оказалась разрушена в довоенный период.

Стремясь охватить как можно больше населенных пунктов, миссионеры отправились в дорогу не на поезде, а на лошадях. Путь их был долог и очень труден. По дороге в Минск они посетили ряд селений Копыльского, Слуцкого и Узденского районов, где в недавнем прошлом действовали церкви; побывали в Копыле, Тимковичах, Семковичах, Романове, Воробьевичах, Лешне, Киевичах, Быстрице, Евангелевичах, Слуцке, Грозове, Греске, Трухановичах, Басловцах, Узде, Песочном, Семеновичах.

В каждом из названных селений они собирали среди верующих прошения на имя владыки Пантелеймона с просьбой об открытии приходских церквей; везде, где только были на пути в Минск, совершали богослужения, осматривали сохранившиеся храмы, избирали строительные комитеты для их ремонта, крестили детей, отпевали умерших, неустанно проповедовали.

По прибытии в Минск, архимандрит Серафим и о. Григорий непродолжительное время служили в Спасо-Преображенской церкви былого женского монастыря. Но уже в январе 1942 года вновь отправились в путь, но на этот раз – дальше в Восточную Белоруссию, с той же целью миссионерской проповеди.

На Вербное воскресенье 1942 года они приехали в г. Сенно, где устроили первое Богослужение, на котором присутствовало свыше 1000 молящихся. Там же было крещено свыше 200 детей, как, впрочем, и в ряде других мест, через которые лежал путь миссионеров. Накануне праздника Св. Пасхи Серафим (Шахмуть) и Григорий Кударенко прибыли в Витебск и остановились в приходе Свято-Казанской церкви в Марковщине, где их также исключительно радостно приняли прихожане.

В Витебске о. Серафимом была написана краткая корреспонденция, напечатанная в газете «Новый Путь», в которой рассказывалось об открытии церквей, говорилось о том, что «...народ радуется этому, энергично очищает храмы от колхозного зерна, а новоиспеченные клубы и театры (в прошлом церкви) – от мебели и мусора»; также подчеркивалось, что «...народ в открываемые церкви несет сохраненные у себя ризы, кресты, Евангелия, Антиминсы и вообще церковные принадлежности; помогает ремонтировать церкви, посещает их, горячо молится, крестит детей и просит отпеть ранее усопших отцов и матерей, которые были похоронены без напутствия и погребения». В той же корреспонденции говорилось, что «...церкви посещают даже молодежь и дети... и храмы в большие праздники переполнены до отказа».

После Витебска Серафим (Шахмуть) и Григорий Кударенко направились в Оршу, по дороге остановившись в Богушевске, где многих крестили. Затем посетили Быхов, Жлобин, Могилев и другие города и веси Восточной Беларуси. Позже они остановились в Гомеле, сделав его центром своей проповеди. В Гомеле о. Серафим и о. Григорий служили в Свято Петро-Павловском кафедральном соборе, одновременно часто посещая окружные приходские храмы.

Недалеко от Гомеля, в Ченках, проповедники открыли женский монастырь, собрав тридцать сестер, из которых выбрали игуменьей монахиню Поликсению. Архимандрит Серафим постриг в рясофор Манефу Скопичеву. Правда, монастырь просуществовал недолго – только до сентября 1943 года.

В сентябре 1943 года они выехали в Бобруйск и потом возвратились в Минск, завершив, таким образом, свою поездку.

Везде, где побывал о. Серафим, им собирались материалы о тех преследованиях, которым подвергалась Православная Церковь Белоруссии в довоенные годы. В своих материалах он рассказывал о том, что ко времени посещения им Восточной Белоруссии на всей ее территории «…не было ни одного епископа, причем нигде не было (за исключением Орши) ни одного открытого для богослужения храма [Действующий в Орше храм был обновленческим]; что духовенство в большинстве своем и повсеместно было сослано, заточено в тюрьмы, а многие даже расстреляны; что церкви были превращены в клубы, театры, амбары... и многие из них разрушены; что почти все церковное имущество было разгромлено и уничтожено безбожниками». Далее говорилось, «что народ радуется открытию церквей, и в Витебске при открытии Свято-Покровской церкви народ до того был тронут, что весь зарыдал, и священники не могли служить и был временный перерыв... и в Гомеле тоже при нашем отъезде зарыдал весь народ...»

Посетив в годы военного лихолетья Восточную Белоруссию, архимандрит Серафим (Шахмуть) явился первым летописцем тех страданий, которые претерпели служители Церкви Православной в период большевистского террора в ее пределах. По горячим следам, основываясь на живых воспоминаниях очевидцев, он собирал материалы о гонениях, пережитых Церковью при власти коммунистов.

Во время путешествия проповедникам, наверняка, не раз приходилось бывать в затруднительные ситуациях, но им явно споспешествовал Промысел Божий, о чем свидетельствует следующий случай, рассказанный о. Серафимом. В одном из городов у него начался абсцесс в паховой области. Болезнь быстро прогрессировала и угрожала жизни миссионера. Немецкий врач, осмотрев больного и сочтя, вероятно, дело безнадежным, сказал, что, к сожалению, ничем помочь не может. Отец Серафим настолько страдал, что даже на кровать в квартире, где миссионеры остановились, взбирался с помощью табуретки... Однажды, когда он был в спальне, начался налет советской авиации. Григорий Кударенко хотел укрыться в подвале, но поскольку Серафим Шахмуть не мог уже спуститься туда, не пожелал покинуть друга и остался в квартире, в другой комнате. Вдруг о. Серафим услышал голос, повелевавший ему покинуть спальню. Повинуясь ему, архимандрит с трудом добрался до кухни. Тот же голос повелел позвать сюда и спутника. Когда о. Григорий пришел на кухню, в дом, где они находились, попала бомба. Один из осколков, поранил архимандрита Серафима, вскрыв абсцесс. Через пробитое отверстие вытек весь гной, вскоре это место зажило, и о. Серафим стал совершенно здоров. Таким образом, по Промыслу Божию фактически произошла операция без хирургического вмешательства человека.

Возвратившись в Минск, о. Серафим и о. Григорий стали служить в открытой ими Свято-Духовой церкви (ныне – кафедральный собор). Открытие храма было торжественным. Иконостас выполнили инженер Антон Васильев и художник Николай Гусев. При храме был возобновлен монастырь, для которого из исторического музея отобрали богослужебные книги. Отец Серафим имел пастырское попечение над больницами города, инвалидными домами и детскими приютами, неся всем слово утешения.

В июне 1944 года проповедники переехали из Минска в Гродно. Там они ходили по лазаретам, проповедовали, причащали раненых. В Гродно 6 сентября их арестовали. Накануне они служили в церкви Гродненского монастыря Рождества Пресвятой Богородицы. Пять дней длился допрос на месте, затем арестованных перевезли в минскую тюрьму.

Официально им предъявили обвинение в сотрудничестве с СД и прочих совершенно надуманных преступлениях. На самом деле они были арестованы за свою подвижническую миссионерскую деятельность в годы оккупации. Не случайно, во время т.н. «следствия», именно этому аспекту их деятельности уделялось особо пристальное внимание.

На допросах осужденные держались мужественно, не скрывая от «следователя» своих взглядов. Отец Серафим на вопрос о том, что он говорил во время проповедей, когда ездил по Белоруссии, прямо сказал, что часто обращался к народу примерно со следующими словами: «Россия была верующая. Верили наши предки, деды, прадеды, отцы, и теперь мы вновь заживем счастливо через веру. Нехорошо, что безбожники закрывали наши святыни, что ваши отцы и матери умирали без напутствия Святых Тайн и хоронились без священника, а дети росли некрещеные и не венчались...»

Такие проповеди, по свидетельству о. Серафима, произносились им и о. Григорием часто и повсеместно.

Одному Господу известно, что пришлось пережить на допросах арестованным. Приведем один из допросов о. Серафима (Шахмутя), состоявшийся 5 декабря 1944 года:

«Вопрос: Вам сейчас предоставляется полная возможность рассказать о своей принадлежности к немецким контрреволюционным органам. Рассказывайте!

Ответ: Агентом немецких контрреволюционных органов я никогда не был.

Вопрос: Ваши показания не правдивы. Вы все время скрываете, что являлись агентом немецкой контрразведки.

Ответ: Мои показания правдивы. Агентом немецкой контрразведки я не являлся.

Вопрос: Вторично предлагаю рассказать о своих связях с немецкими контрразведывательными органами.

Ответ: О своих связях с органами рассказал все, других показаний по этому вопросу дать не могу».

Допрос этот, как значится в протоколе, был начат в 13.00, а закончен в 16.15, продолжаясь, таким образом, 3 часа 15 минут. Записано же в протокол было только то, что нами воспроизведено. Нетрудно представить, что скрывалось за белыми пятнами протокола.

Неудивительно, что, согласно медицинской справке, имеющейся в следственном деле, которая подписана врачом внутренней тюрьмы НКВД и датирована 31 декабря 1944 года, архимандрит Серафим в свои неполных 43 года страдал неврозом сердца, а о. Григорий катаром желудка и многими другими болезнями.

Их продержали под «следствием» ровно 10 месяцев, так ничего и не добившись.

Особым Совещанием при Народном Комиссариате Внутренних Дел СССР 7 июля 1945 года обоим заключенным вынесли приговор о лишении свободы сроком на 5 лет с пребыванием в концлагере.

Их отправили в лагеря Горьковской области. Там поместил в разных местах в 12 км друг от друга. Но им все-таки удавалось поддерживать между собою связь. Отец Григорий знал о смерти о. Серафима и ее обстоятельствах.

По воспоминаниям племянницы Надежды, из концлагеря о. Серафим сначала присылал им письма, просил помочь с посылкой. Ему отправили передачу и получили ответ, в котором он просил прислать, указывая на болезнь, еще чеснока и ягод. Но после второй посылки ответа уже не было. С этого времени связь с родными прервалась ...

Менее чем через год после вынесения приговора архимандрит Серафим (Шахмуть) погиб, находясь в лагере.

Священник Григорий Кударенко, отбыв срок заключения, вернулся в Жировицкий Свято-Успенский монастырь, принял монашеский постриг с именем Игнатий и мирно отошел к Господу в 1984 г. в возрасте 89 лет в сане архимандрита.

Незадолго до смерти он рассказал одному из своих духовных чад, что во время миссионерского путешествия в годы войны по Восточной Белоруссии ими было открыто с о. Серафимом 74 храма...

Примечательно, что до сего времени память о преподобномученике Серафиме (Шахмуте) бережно сохраняется жителями д. Курашево, где он совершал свое служение Богу и людям во второй половине 30-х годов XX столетья. Об этом свидетельствуют воспоминания некоторых из них, которые мы приводим ниже.

Святой Серафим (Шахмуть), архимандрит Жировичский

Из православного листка «Братчик», 10.12.2000. № 232. (Перевод с польского языка диакона А. Скробота)

В одно из воскресений, несколько лет тому назад, мы, вместе с господином Иваном Федоруком, сегодняшним председателем Братства Святых Мефодия и Кирилла в Гайновке, были на литургии в храме прп. отца нашего Антония Киево-Печерского в деревне Курашево. Там, среди крестов, окружающих эту скромную деревенскую церковь, нас особенно заинтересовал памятник голубого цвета, внешне напоминающий аналой с крестом вверху и лежащее под ним открытое Евангелие. Надпись, выбитая ниже на памятнике, показалась нам очень таинственной: (с орфографией оригинала)

Архимандрит Серафим, жил 50 лет. Ум. 5. III. 1946 г.
Р.Р.Б. Роман, Елена, Григорий.
Незабвенный пастыр.
Курашевское Церковное Братство и проч.
I. XI. 1949 г.

Тогда впервые столкнулись мы с именем человека, который оставил после себя добрую память и глубокий след в сердцах местных жителей. Как говорится, случайных встреч не бывает, если это дело памяти, заботы. И когда мы стояли возле памятника, размышляли и задумывались, кто был этот архимандрит, к нам подошла женщина, невысокая старушка. Прежде всего, в ее обличии обратили на себя внимания ее натруженные руки, с искривленными от тяжелого труда пальцами. Она первая рассказала нам об отце Серафиме, которого очень хорошо помнила. Перед войной, в то время, когда батюшка находился в Курашеве, она убирала в храме, ткала для церкви полотно и ковры, а по воскресеньям, когда в деревне организовывались общие обеды, готовила и убирала. Когда архимандрита арестовали, она получила от него несколько писем с просьбой о подтверждении его невиновности. К сожалению, этой женщины уже нет среди нас. Она умерла два года тому назад. Звали ее Параскева Кузьмюк.

Мученик архимандрит Серафим был канонизирован Белорусской Православной Церковью 12 декабря 1999 года как один из 23 новомучеников Минской Епархии.

Один из эпизодов его жизни пришелся на деревню Курашево. Это одна из интереснейших страниц в истории Курашевского прихода. Батюшка Серафим был прислан в те края из Жировичской обители прежде всего для того, чтобы своим добрым влиянием утвердить людей в вере православной.

12 ноября 2000 года мы направились в Курашево вместе с господином Павлом Ивациком с намерением встретиться с людьми, которые могли бы нам рассказать что-нибудь о мученике. Нам исключительно повезло.

Господин Ян (Иван) Артышук, житель этой деревни, родился 5 января 1913 г., старый худой человек с седыми, высоко зачесанными волосами и с глубоко запавшими глазами. Мы были изумлены его памятью, когда он более двух часов рассказывал о событиях, свидетелем которых он был в течение своей долгой жизни. Его воспоминания мы записали на кассету:

«Батюшка Серафим приехал в Курашево в 1935 г., – рассказывает пан Артышук. – Запомнил это точно. Весной следующего года я уехал в Армию (17. III. 1936 г.). Батюшка меня благословил, – вспоминает пан Иван и в его глазах заблестели слезы». Некоторое время своего пребывания в Курашеве отец Серафим жил в семье Артышуков. Церковный дом в то время был занят униатским священником.

В 1925–35 гг. церковь св. Антония Печерского находилась в руках неоуниатов. Православные не могли с этим смириться. Люди положительно сопротивлялись этому насилию со стороны польских властей того времени. О борьбе жителей Курашево за Православие можно было бы написать целую историю. Однако же после многих драматических событий уже в 1935 г. храм перешел в руки православных.

Часто, преимущественно летом, собирались под грушей в саду семьи Артышуков, беседовали на религиозные темы, исторические, читали Библию. Батюшка объяснял людям непонятные места и отвечал на вопросы, учил. Объяснял, чем в действительности является уния и какое зло может она принести. На эти встречи под грушей приходили не только жители Курашева, но также люди из окрестных приходов. Батюшка ходил из дома в дом и читал акафисты, молился, был хорошим проповедником. «За несколько лет, перед второй мировой войной, зимой, в одно из воскресений, – вспоминает пани Мария Яконюк, – после литургии батюшка произнес слова, которые в то время вызвали только улыбку недоверия: «Придет время, когда вашу деревню покинет много молодежи и выедет отсюда не по своей воле, а под принуждением чужого народа. Молитесь и помните, что придут скоро времена тяжелые и страшные события. Однако не впадайте в уныние, ваша деревня Курашево не будет тронута. Она будет спасена благодаря одной богобоязненной, верующей душе». Как известно, во время второй Мировой войны деревня не была сожжена, туда даже не въезжала тяжелая немецкая артиллерия.

«У него был великолепный голос, – вспоминает пани Мария Артемюк, певшая в то время в детском хоре. – Батюшка любил детей, всегда каждому что-то дарил, то конфету, то пряник, иногда святую иконку. Также по его инициативе было образовано Курашевское Церковное Братство. Отец Серафим организовывал пешие паломничества в Жировичи, Яблочин, Бельск-Подляшский». «Во время паломничества в Бельск-Подляшский, рассказывает нам пани Анфиса Артемюк (род. в 1918 г.), отец Серафим в Видове исцелил больного, чему я являюсь свидетелем. В Курашеве исцелил 17-летнего Кузьму, который был скорее всего из Нарева».

Господин Иван Малашевский (род. в 1921 г. в д. Дубичи Осочные) вспоминает о своей встрече с батюшкой с особым восторгом и живостью: «Было это тогда, когда батюшка возвращался с крестным ходом из Яблочина. Его одухотворенное лицо я буду помнить до конца своих дней. Первый раз я его увидел, когда был молодым юношей... И сейчас в старости, смотря на его икону, вижу его во второй раз... Это все равно как бы он пришел ко мне в мой дом», – говорит он после раздумья.

Старики в деревне рассказывают о случаях прозорливости отца Серафима. Супруги Лука и Анна, которые долго не имели детей, горячо просили батюшку святых молитв. Он сообщил им, что скоро у них родится девочка. Так и произошло. Дочь их Валентина жива по сей день. Вспоминает одна прихожанка: «Однажды мы пришли к нему с подругой и соседями на вечернюю молитву. Я тогда была молодой девушкой. Батюшка посмотрел на меня (было такое ощущение, как будто бы он заглянул мне в глубь души), подошел ко мне, дал горсть конфет. «Мария, – назвал он меня по имени, чему я очень удивилась, т. к. он меня раньше не видел и не знал. – Ты, девочка, не выходи замуж. Тебе лучше будет, если ты замуж не выйдешь, потому что понесешь тяжелый крест. Помни». Но она не послушала его слов. Потом, однако, убедилась, как пророчески и правдиво было то, что он ей сказал. Все ее замужества были трагические и неудачные. В настоящее время живет одна. Это только некоторые из случаев его прозорливости.

Это был образец священника, который жил только для Бога. Помогал бедным людям, всем тем, которые требовали поддержки и помощи. Был всегда с нуждающимися. Бывало, последний свой грош отдавал просящему. В деревне Курашево очень известен случай, как он подарил деньги на свадьбу одним бедным молодым людям. Он жалел всех больных, убогих и обиженных судьбой.

Сейчас, по прошествии 50 лет, память о нем продолжает жить в сердцах и умах людей.

Как же правдиво звучат слова, выбитые на постаменте:

«Незабвенный пастырь».

---

1. Центральный Архив КГБ Республики Беларусь. Следственное дело №35844-с. Клировая ведомость церкви д. Курашево Бельск-Подлясского уезда Белостокского воеводства (копия предоставлена прот. Григорием Сосно).

2. Священник Федор Кривонос. Миссионеры военных лет. – «Царкоўнае слова», 1996, № 5 (50).

3. Кс. Gregorz Sosna. Wykaz Hierarchii I klery parafialnego oraz opieknow cerkiewnych kosciola prawoslawnego na Bialostocczyznie w latach 1839–1986. Bialystok. 1986.S.85 Iнок Авраамий (Голуб). Подвижники благочестия Свято-Успенского Жировичского монастыря XX столетия. Жировичи. 2000. Л. 60–71.

Текст приводится по изданию: Жития священномучеников Минской епархии. Автор-сост. свящ. Федор Кривонос. Минск, 2002.